Лаборатория профессора Марчука находится в Первом исследовательском корпусе. Весь второй этаж – это его владения, к которым он никого не подпускает. Половину этажа занимают учебные лаборатории, в них он обучает подрастающий потенциал науки, а вторая часть представляет собой одно огромное помещение. Вообще-то здесь тоже были учебные лаборатории и кроме них два кабинета, один его, а второй для сотрудников, но по просьбе профессора год назад в этой половине произвели ремонт, убрали стенки и из небольших комнат сделали одну огромную. Кабинетом профессора стал уголок за шкафом, в котором находятся два стола: письменный и компьютерный с общим стулом, а для сотрудников отдельного места вообще не нашлось, и они работали там, где присаживались. Окна в лаборатории огромные, они занимают почти половину стены, и поэтому света в ней предостаточно. С одного боку, напротив входной двери, стоит ряд компьютеров, много другого оборудования и уголок профессора, а другая, дальняя сторона, занята только одним аппаратом, широким, но невысоким изделием из стекла, пластика и металла. Вокруг него медленно ходят Найк и Лоу.

– Вот эта штука существует в единственном экземпляре. А почему?

– Спецзаказ профессора. Ему пришла в голову идея совместить синограф и RX-49.

– Гений…А ты не боишься?

Найк останавливается.

– Кого?

– Ну, ложиться.

– Ни капельки.

– А вдруг что не так? Оборудование подведет или…мало ли?

– Ой, брось! Вот ты УЗИ когда-нибудь делал?

– Конечно.

– Это примерно также. Какой мне от этого может быть вред? Точно такой же, как от УЗИ.

– Я умом понимаю, что ты прав, но все же…Впервые в мире…

– Ученый должен рисковать, на то он и ученый. А иначе переквалифицируйся в лаборанты и всю жизнь переливай воду из одной склянки в другую.

В лабораторию заходит профессор. Усевшись, он перебирает лежащие на столе бумаги.

Найк показывает на него бровями и корчит рожицу. Лоу хмурится и неодобрительно качает головой; профессор сосредоточился на завтрашнем эксперименте, а они, вместо того, чтобы еще раз проверить работу оборудования, попусту тратят время, прохлаждаются и чешут языки.

Выйдя из-за аппарата, Лоу садится на стул перед панелью управления. Услышав его шаги, профессор оборачивается.

– А-а, вы здесь? Очень хорошо, не уходите. Сейчас произведем контрольный прогон всего комплекса. Сейчас…

Он снова углубляется в бумаги, но вскоре встает, подходит к аппарату и усаживается на стул рядом с Лоу.

– Так, все, начинаем. А ты чего стоишь?

– Как чего? Я же в процессе съема информации сидеть за пультом не буду.

– Да, кстати, чуть не забыл, приказом по Институту подопытным экземпляром в нашем эксперименте будешь не ты.

Найк удивляется:

– Что? А почему?

– Ты мне нужен как ученый, а не кусок плоти. Ясно?

– Понятно. А кто будет?

Профессор неопределенно взмахивает рукой.

– Этот…другой. Ну что, начинаем?

Найк садится рядом.

– Я готов.

Улица, на которой расположен дом Марчуков, застроена только с одной стороны, с противоположной тянется сквер, шириной в полкилометра, а местами и более. Собственно, это не сквер, а лес, росший здесь всегда. Потом появились люди, часть его ликвидировали, и на освободившемся месте построили дома, магазины и другие сооружения, необходимые для человеческой жизнедеятельности. Между застройкой и сквером тянется автотрасса, соединяющая столицу и Южную курортную зону. Вдоль нее проложили тротуар по обеим сторонам. Лес огородили красивым невысоким заборчиком, а на его опушке понастроили различных кафе. Внутри заасфальтировали ряд тропинок, направление которых наобум выбрал руководитель проекта, но они пользуются спросом, чему способствуют устроенные во многих местах скамейки. С тех пор этот участок леса стали называть сквером.