– Мне кажется, – она вздохнула, – лучше нам не обсуждать это на работе, вот так на кухне. – И честно призналась: – Меня это напрягает…

Он понятливо кивнул:

– Ладно. Завтра после обеда и до восьми у меня пациенты. А после работы, надеюсь, не случится никаких форс-мажоров. Вообще-то, я очень обязательный, – глянул на неё взглядом, про который обычно говорят, что ему верят.

– Я знаю, – потупилась Алина, чувствуя, как щёки начинает пощипывать жаром.

Валерий Анатольевич посмотрел на карамельку в её руке, улыбнулся каким-то своим мыслям и встал из-за стола. Потом развернулся и быстро покинул кухню. Девушка расслабленно выдохнула. Завернула конфету обратно в фантик и сунула её в карман. Отпила глоток ароматного ягодного чая и покашляла, прочищая горло.

Она, вообще-то, тоже очень обязательная. Раз уж обещала с ним встретиться, то и слово своё сдержит. А там – будь что будет…

Алина поводила пальцем по чёрной стеклянной поверхности и посмотрела на своё нечёткое отражение. Густые русые волосы аккуратно убраны в толстую косу. Большие глаза подозрительно блестят и сейчас невозможно понять, какого они цвета. Лицо напряжённо вытянулось и нахмурен лоб.

– Калинина! – прошептала она самой себе. – Может, ну его, пока не поздно?! Потом ведь только ещё хуже будет!..

«А вдруг – наоборот? Вдруг будет лучше?» – мелькнула мысль.

Ооо!.. Как всё сложно!

Алина зажмурилась, потёрла глаза пальцами, а потом снова глотнула чай и поморщилась.

В просторном фойе послышался скрип открывающихся дверей, и она снова бросила взгляд на часы. Семь. Быстро выплеснула в раковину напиток, на который теперь даже не хотелось смотреть, и ополоснула чашку. Лучше заняться своими прямыми обязанностями. Это всегда помогает и отвлекает от мыслей, которые не хочется думать.

Сергей проверил заряд, выставил настройки и направил камеру на большое настенное зеркало в роскошной тяжёлой оправе. В нём отражался он сам – молодой мужчина ростом чуть выше среднего, одетый в лёгкие тёмно-серые брюки и рубашку на тон светлее.

Было жарко, и он закатал рукава до локтей. Это единственная вольность, которую он позволял себе даже в самую сильную жару. Одеться на работу полегче или попроще – нет, не в его правилах. Он снимает свадьбу. Он дорогой фотограф. Так что всё должно быть по высшему разряду.

В просторном фойе огромные окна и очень светло. Великолепный естественный свет заливает всё пространство вокруг, пробираясь даже в самые укромные уголки – как будто очень гибкий и умеет преломляться. Вспышка сейчас не пригодится.

Короткий щелчок, и на экране фотоаппарата застыло отражение.

Начищенные до блеска туфли. Прямые брюки свободно сидят на узких бёдрах, перехватывая пояс тёмной полоской ремня с чёрной матовой бляшкой. Ряд мелких слегка отливающих светом пуговиц на рубашке змейкой устремляется к шее. Широкие мужские плечи обхвачены лямками фотокамеры и сумки с другими профессиональными гаджетами. Две верхние пуговицы воротничка расстёгнуты, и из него поднимается крепкая шея. Лицо гладко выбрито. Тёмно-русые волосы аккуратно уложены. Ни тени улыбки. Брови сдвинуты в напряжении, и даже можно разглядеть цвет глаз. Серые, как пасмурное небо в тучах перед дождём.

Таким он был две секунды назад. А сейчас улыбается уголками губ. Всё в порядке. К работе готов.

Он приехал чуть раньше. Все локации здесь отработаны много раз. Он знает, где, кого и как поставить и посадить. Умеет легко и непринуждённо управлять съёмкой. Ни одного недовольного клиента за последние четыре года. П – профессионализм.

За время коронавирусной пандемии он не только не растерял сноровку, но даже наоборот – вырос в доходах и многому научился. Он и теперь не перестаёт учиться. Стремится овладеть новыми навыками, осваивает новую технику, придумывает новые проекты. И ни дня не может прожить без фотоаппарата.