Конечно, предчувствие ее не подвело. Все мои мысли были только о том, как тренироваться и сниматься в кино и как добиться того, чтобы Рейфелсон пригласил меня на роль, а вовсе не о том, как жениться и завести семью. Однако после ухода Боба я постарался, как мог, успокоить Барбару и попросил ее не обращать внимания на его слова: это подавала свой голос марихуана.

Я был в восторге от того, что оказался окружен облаком знаменитостей. Дом Николсона на Малхолланд-драйв был расположен по соседству с особняками Полански, Уоррена Битти и Марлона Брандо. Они приглашали к себе на вечеринки меня и других культуристов, а иногда сами заглядывали ко мне, когда я готовил барбекю в маленьком внутреннем дворике. Мы шумно веселились, а соседи, проходя мимо по улице, не могли поверить своим глазам, встречая всех этих звезд. Но в то же время я постоянно напоминал себе, что ни в коем случае нельзя терять голову. Я лишь прикоснулся к самому краешку этого мира. Пока что я оставался не более чем поклонником этих людей.

Я столкнулся с совершенно незнакомым миром. Мне было интересно общаться со знаменитостями, наблюдать за ними, смотреть, как они ведут дела и принимают решения, слушать их рассказы про съемки новых фильмов или строительство новых особняков, про девочек. Я много спрашивал про актерское мастерство, про то, какой нужно знать секрет, чтобы добиться успеха на сцене. Разумеется, Николсон и Битти выступали ярыми сторонниками методического подхода к актерскому ремеслу. Они рассказывали о том, как готовились к съемкам, как долго репетировали свою роль и как им удавалось вживаться в образ и импровизировать. Джек как раз снимался в «Пролетая над гнездом кукушки» и описывал, какая это сложная задача – играть роль пациента психиатрической больницы. В то же время Полански, снявший «Китайский квартал» с Николсоном в главной роли, объяснял различия между съемками фильма в Голливуде и съемками в Европе: Америка предоставляла неизмеримо больше возможностей, но здесь кино было более формальным и менее артистичным. Все эти люди были страстно влюблены в свою профессию.

Я мечтал, что когда-нибудь мне представится шанс сняться вместе с ними, в эпизодической роли. Но в первую очередь я думал: «Как это здорово для продвижения культуризма, что теперь все эти люди признаю́т этот спорт».

Моей карьере в Голливуде так и не суждено было бы осуществиться, если бы не цепочка событий, которая началась с того, что мы с Франко в то лето устраивали состязания по культуризму в Лос-Анджелесе. Я по-прежнему был сосредоточен на том, чтобы сделать культуризм популярным видом спорта. Меня бесконечно огорчало то, что широкая публика до сих пор почти ничего не знала о культуризме. Такое положение дел казалось мне совершенно неправильным: посудите сами, ну что нам было скрывать? Люди жаловались, что журналисты пишут о культуризме исключительно в негативном тоне, публикуя самые нелепые вещи. Что ж, это действительно было так, но кто из нас общался с прессой? Кто-нибудь хоть раз сел и подробно объяснил, чем мы занимаемся? Поэтому мы с Франко решили, что если культуризму в Лос-Анджелесе и суждено вырваться из своей тесной раковины, мы должны взять это дело в свои руки. Мы взяли в аренду большой зал в центре города и договорились о правах проведения первенства за титул Мистер Интернэшнл 1974 года.

Определенные признаки указывали на то, что момент выбран подходящий. Многие актеры начали заниматься в клубе Голда. Гэри Бьюзи приходил регулярно. Айзек Хейс, получивший премию «Оскар» за музыку к фильму «Шахта», каждый вечер приезжал на тренировки в своем «Роллс-Ройсе». До тех пор на людях занимались только те актеры, которые лишь укрепляли представление о культуризме как о спорте для гомосексуалистов. Такие актеры, как Клинт Иствуд и Чарльз Бронсон, обладали впечатляющей мускулатурой и потрясающе смотрелись на экране. Разумеется, они тоже работали над своим телом, но только приватно. А когда кто-нибудь хвалил их мышцы, они скромно отвечали: «Я таким родился». Однако такое положение дел начинало меняться, и силовые упражнения приобретали все большую популярность.