Вот так я получила производственную травму. И мои мастера вместе с начальником цеха отпустили меня домой на целых пять дней. Зарплату мне сохранили, никто не хотел поднимать шумиху, ведь травма-то производственная. Штрафы, разбирательства и тому подобное. Отвезли домой даже на такси. Хотя тогда, я смутно помню какие эмоции меня посещали, помню только одну, было очень больно. Но если совсем честно, то помню, как сильно переживал Кеша, и как он нежно держал меня на руках пусть всего и несколько секунд. Меня еще никто не носил на руках.

На улице уже распускались листочки, был апрель. Палец на ноге долго не хотел заживать, но через неделю я вышла-таки на работу и учёбу. Все были рады меня видеть. Кеша так обрадовался, что неожиданно для меня, захотел меня поцеловать. Я сначала подумала, что он шутит, а он совсем близко подошел ко мне и сказал:

– Я скучал, правда, – и, наклоняясь ко мне, он уже собирался это сделать.

– Ты с ума сошел! – возмутилась я, встав с места.

– Может быть, но я все время о тебе думаю, – говорил он серьезно, а мне непонятно было как реагировать.

– Но ты же женат, – не позволяя к себе близко подходить, возмущенно произнесла я, но тут Кеша рванул ко мне.

И начались гонки по комплектовке. Даже звучит почти романтично, правда? Если бы не мой все еще больной палец на ноге, то так бы и носились вокруг стола. Но моим спасеньем оказался один из слесарей, наш Геннадий. Он так вовремя зашел, и я, тяжело дыша, опустилась на стул. Кеша недовольно с ним заговорил, а я нервно начала перебирать чертежи на столе. Потом пришел Игорь и нормальный рабочий процесс дал мне передышку и отвлек. Уходя из комплектовки последним, Кеша обернулся ко мне и сказал:

– Я все равно тебя поцелую!

Вот же дела, думала я сидя за столом. И что мне делать? Бегать от своего мастера? Ну работали же столько времени, и я ничего не замечала. И тут я начала вспоминать. Некоторое время назад, на меня стал засматриваться один из токарей. Парень видный и мне он, если честно тоже нравился. Только ухаживал он не настойчиво, и я не делала никаких движений навстречу. Пока было непонятно. На свидания он меня не звал. Просто иногда угощал фруктами или конфетами, занимал для меня очередь в столовой. Но как реагировал Кеша? Он ревновал, да точно ревновал. Он так зло на него смотрел, я просто не придавала этому значения. И еще он заметно нервничал, когда к нам заходил начальник цеха. Тот вообще очень открыто говорил, что какая, мол, гарна дивчина у вас тут работает. И как я раньше не обращала внимание. Немного погодя, Кеша просто спросил меня:

– Давай встретимся, в кино сходим?

– Ты женат. У тебя такая хорошая жена, а ты, – толи уговаривала, толи просто хотела его вразумить.

– Жена – это другое, – непонятно как-то отвечал он мне и просящим взглядом смотрел.

Но не было у меня к нему ответного чувства, или просто я еще не осмыслила всю ситуацию. Как-то неожиданно всплыл сей факт. Я нравилась своему начальнику, но это не любовь, раз есть жена, да еще прекрасная дочка. Кстати, жену звали также, как и меня, и она приходила к нам в цех, когда я только устроилась. Видимо, ей рассказали, что рядом с мужем появилась молодая. Она работала в администрации завода или в другом цехе, этого я не помню. Мужские взгляды я ловила очень часто. И как понять, что они к тебе чувствуют? Может просто смотрят, ведь проходить мимо них мне приходилось много раз за смену.

Долго ли, коротко, как в сказках пишут, наступил май. И скоро мне исполнялось семнадцать. Где мои семнадцать лет? На Большом каретном, помните такую песню? А этот май мне принес перемену места работы. Видимо, мои ангелы хранители очень постарались, за что им большая благодарность. Ведь непросто стало работать с Кешей. Он так часто смотрел на меня и смущали меня эти взгляды очень. Возможно, у моего ангела хранителя было имя, но каким-то чудесным образом, меня перевели в нарядчицы. А это была совсем другая работа. В чистоте, тишине, никакой беготни по заводу и поближе к начальству. Теперь я сидела за столом и те заказы, которые нам приносили на участок с нарядами уже готовились и моими руками. Приходили ко мне мастера и другие работники, чтобы я переписала им наряд, да все с конфеткой или с шоколадкой. Женщины, которые сидели со мной в кабинете даже немного завидовали.