!»

Перо, брызгая чернилами, царапает по бумаге. Паукер быстро набросал состав второй комиссии по рассмотрению проекта воздухоплавательного снаряда Можайского, включив в нее своих прихлебателей: имеющего отношение к воздухоплаванию полковника Вальберга и светского генерала Герна. Эти не подведут! Герны и Вальберги не подводили. Еще раньше, чем собралась комиссия Паукера, Можайскому был послан отрицательный ответ вот на такое письмо:

«21 марта 1877 года.

Состоящий на службе на коммерческих судах в Русском обществе пароходства и торговли и одесской железной дороги капитан 1-го ранга А. Можайский, желая проверить опытами на модельках свой проект воздухоплавания, взял отпуск из общества и поселился в Петербурге с сентября месяца прошлого, 1876 года. Стремясь достигнуть разрешения вопроса воздухоплавания, Можайский, не получая содержания от общества и имея от казны, как состоящий на коммерческих судах, всего 25% жалования по чину, т. е. около 14 1/2 (рублей) в месяц, затратил на модельки, опыты и на проживание в Петербурге в течение шести месяцев свои собственные деньги.

По рассмотрении проекта Можайского, особою комиссиею специалистов и ученых, собранною по распоряжению г. военного министра, и одобрении комиссиею проекта Можайского ему ассигновано Военным министерством 3000 руб. для опытов над модельками и частями аппарата воздухоплавания, каковые деньги и будут им, Можайским, расходоваться собственно для этой цели; а для существования его и для потребностей жизни у него уже нет более собственных денег, почему он, Можайский, имеет честь покорнейше просить ваше превосходительство о прикомандировании его к Военному министерству с назначением ему денежного содержания от казны.

С.-Петербург.

Капитан 1-го ранга А. Можайский».

Шла русско-турецкая война. Можайский, желая побыстрее построить свой аппарат и предоставить его армии для действий против неприятеля, экспериментировал секретно. Вроде бы в такой обстановке Военное министерство должно было само обратиться к изобретателю с вопросом о прикомандировании. Но нет – отказало. И денег на содержание Можайский не получил. Зато как раз это письмо послужило одной из причин назначения второй комиссии, теперь уже под председательством Паукера. И секретарь ее Вальберг шлет нетерпеливый запрос конструктору:

«…Когда полагаете вы приступить к производству опытов на отпущенную вам 17 февраля авансом сумму в 2000 руб. и вообще в каком положении находится настоящее дело?»

Вальберг зорко следил за работой Можайского и послал запрос, отлично зная, что модели изобретателя бегают по земле и летают совершенно свободно, опускаются плавно. Летают даже тогда, «когда на модель кладут кортик, что, сравнительно, представляет груз весьма значительного размера».

Из обещанных на опыты трех тысяч рублей Можайскому выдавались деньги частями, и эти части приходилось просить как подачки. Он отчитался за тысячу и запросил еще восемьсот.

Истратив эти деньги на опыты, Можайский убедился, что необходимо изменить способ производства исследований: нужные результаты можно получить, только экспериментируя с аппаратом таких размеров, на котором «силою машины и направлением аппарата мог бы управлять человек».

Вот тут-то Герман Паукер и компания забили тревогу…

Самый верный способ морального подавления изобретателя – это волокита, изматывающая нервы. С нее и начала работу вторая комиссия, затребовав у Можайского письменное объяснение основных принципов устройства его самолета, описание аппарата и его двигателей. Можайский приложил к этим документам еще и чертежи. Их почему-то вернули автору.