У самых дверей существо улыбнулась, и исчезло, перед этим нежно, и как – то грустно прошептав:

– Все будет хорошо, мама…

Аня обратно осталась совсем одна, снова ощутила пустоту и бесконечную тоску по чему – то непонятному и неизвестному.

– Мама, – шепнула хмуро женщина. По ее щеке потекла прозрачная, полная моральной боли слеза. А глаза уперлись в маленькое застекленное окошко, где она увидела мужа, общающегося с доктором. Они стояли к ней боком и довольно бурно о чем – то спорили.

– Какая я тебе мама? – спросила сама у себя Аня.

Олег неожиданно обернулся, будто почувствовав наблюдения, и не слабо удивившись, торопливо направился к ней. Аня смахнула слезу рукой, повернулась и зашагала обратно. Сильная боль и слабость вернулись к ней снова, однако женщина пересиливала себя и, глотая горькие слезы, шла обратно.

– Ты ходишь? – недоверчиво выговорил Олег, когда вошел в палату. Аня медленно села на кровать. – Тогда понятно, как ты оказалась в ванной вчера. Зачем ты всем лгала, что не чувствуешь ноги?

– Я их не чувствовала, – сухо выдавила Аня, не поднимая глаз на мужа, а рассматривая внимательно ровную, белую плитку. Она без сомнения знала, что увидит в глазах мужа осуждения, ведь тон его сквозил им предостаточно. – А теперь чувствую только боль. Хотела попросить обезболивающее.

Врач, прошмыгнув следом за Олегом, улыбнулся во весь рот.

– Я очень рад, что восстановления идет быстрее, чем только возможно, – констатировал приветливо он. – Позвоночник у вас в полном порядке, функции после комы стремительно восстанавливаются. Только я вам назначаю постельный режим, пока мы не поднимем уровень гемоглобина. Сейчас он у вас критически низок, вы может упасть и удариться головой. Еще я после обеда назначу вам гинеколога. На кресле подниметесь к нему на пятый этаж. У вас было обширное маточное кровотечения, причина неизвестна, – врач на этих словах смирил Олега недовольным взглядом. – А пока, я назначу вам обезболивающее и вам придется полежать, до того, как уровень гемоглобина не придет в норму.

Доктор удалился из палаты, оставив супругов одних.

– Аня, ты что – то помнишь о вчерашнем происшествии? – сухо поинтересовался Олег, скрестив руки на груди. – Игорь Константинович серьезно предполагает, что мы с тобой переспали, и я был груб с тобой. Я, конечно, выпил немного вчера, но отлично помню, как мы уснули спокойно в одной кровати.

– Какой кошмар, – сухо изумилась Аня, подняла взгляд на мужа и честно ответила: – Но я сама не знаю, как так получилось.

– Надо еще попросить у доктора консультацию у психиатра, – обессилено выдохнул Олег и присел на кресло. Активно потер рукой лоб, так и замер, прикрыв глаза. – Ты больна, Аня. Психически не стабильна.

Она молчала, старательно припоминая обстоятельства недавнего вечера. В палату вошла медсестра и поставила ей укол. Аня прилегла на кровать и, не моргая, рассматривала супруга.

– Кто на работе, вместо тебя? – участливо поинтересовалась она.

– Твой отец, – ответил устало Олег, освободив лицо от ширмы своих ладоней. – Им позвонил Игорь Константинович и прилетел твой отец. Он тоже совсем плох, пусть посидит в конторе лучше. Инга… – муж осекся, взглянув мельком на жену. Аня заметно занервничала, услышав имя матери. Больше двух лет они не общались и более того, до этого всю жизнь Аня была у нее в качестве вещи, которая должна ей служить и пресмыкаться. – Она приедет через три дня, потому что хочет тебя увидеть.

– Странно, – протянула задумчиво Аня и ясно увидела, как занервничал Олег. Это тоже показалось ей странным. Ведь мать никогда ее не защищала, предполагая, что если получила, значит заслужила. И ей слабо верилось, что авария, вызванная Олегом и чуть не погубившая ее, обяжет мать накинуться на непутевого зятя с обвинениями. Той было абсолютно плевать, когда одна девочка в средней школе поколачивала ее периодически. Инга была твердо уверенна, что ее бесхребетная дочь полностью заслуживает такую участь и это должно ее закалить и разозлить, превратить, наконец, в жизнеспособную особь.