– А для чего, например, живет курица? – дожевывая кусочек цыпленка, произнес ее брат-близнец Мартин. – Для того чтобы ее съели, как и многое в этом мире!

– Печально, – встряла в разговор их мать. – Если мы живем только ради того, чтобы жить, то потерпели полное поражение. Вместо того чтобы наслаждаться жизнью, мы предельно ее усложнили! – Мария так разнервничалась, что ее лицо залил яркий румянец.

– Дорогая, ты сегодня немного странная, – взволновано произнес муж и нежно погладил ее руку.

– Почему в государственных системах управления не звучит вопрос о том, как сделать людей счастливыми? – продолжала Мария, будто отстаивала права всего человечества здесь, за семейным обедом. – Наука и прогресс должны приносить радость людям и максимально упростить их существование!

Все семейство затихло. Давно дети не видели маму такой. Мартин тихонько начал насвистывать.

– В приличном обществе не принято свистеть, – сделала замечание сестра.

– Я свищу не потому, что нахожусь в неприличном обществе, а потому, что у меня хорошее настроение, – парировал юноша. – Пока еще хорошее. – Он исподлобья взглянул на мать.

Та в упор смотрела на него.

– Мы сетуем на свою жизнь. – Марта поспешила развеять напряжение, повисшее в воздухе. – А как жить животным? У многих даже пальцев нет, чтобы взять ручку и записать свои мысли… Ну, если вдруг… появятся…

Слова Марты куда-то удалялись. Перед Марией всплыл красный блокнот, и на этот раз она четко увидела фразы, написанные ее почерком: «Невозможно забрать с собой записи, мне придется их „выжечь“ в подсознании так, чтобы вспомнить…»

– Впрочем, животное, у которого появятся мысли… – Громкий голос Марты вернул мать за обеденный стол. – Задумается и не сможет выжить… Его или съедят, или еще что-то приключится… Так что нужда в записях автоматически отпадает, – выдохнула девушка. – Жаль животных…

– Вечно ты со своей детской философией, – не мог остаться безучастным брат. – Мы все равно все вымрем, если не от войн, то от климатических катастроф, если не от них, то от вирусов, от нашествия пришельцев или роботов! – Он грозно навис над сестрой и закричал: – Все умре-е-ем!

– Мартин, прекрати! – вмешался отец.

Слова быстро мелькали перед глазами: «…научиться контролировать перемещения, но это пока невозможно. Человечество исчезает… У нас есть потенциал существовать в нескольких реалиях одновременно, надо использовать это на благо. Мы, к сожалению, пока не знаем, как… Люди „теряются“, вернее, не просыпаются… Мне, например, все еще помогают „флажки“: в каждой жизни у меня есть что-то особенное, как этот красный блокнот здесь. Надолго ли…»

– У меня есть красный блокнот! – вырвалось у Марии.

Все семейство в очередной раз притихло. Шесть удивленно-испуганных глаз уставились на женщину, которую сегодня не узнавали. Бегающий взгляд словно искал что-то и не находил. На лбу возникла напряженная морщинка.

«Но у меня его нет. Здесь нет. Тогда где есть?» – продолжался поток мыслей.

– Прошу прощения. – Мария резко встала из-за стола и полетела записать то, что вспомнила.

Она была уверена, что это воспоминания. Но откуда?

– Тебя всю трясет, – догнал ее взволнованный муж. – Отлежись лучше, не обязательно так много работать.

Он проводил ее до кровати и заботливо укрыл пледом.

Густая туманная тишина обволакивала меня со всех сторон. Внимание привлекло еле заметное темное пятнышко. При попытке сделать шаг опоры под ногами не оказалось. Потеряв равновесие, я усиленно старалась скоординировать работу тела, чтобы доплыть до единственной точки. Казалось, все мои старания – это бесполезное барахтанье в бесконечном туманном океане. Выбившись из сил, с удивлением обнаружила, что пятнышко выросло во взъерошенного мальчика лет двенадцати. Странные предметы, которые он подбрасывал, зависали в тумане, меняя формы, затем плавно опускались к нему в руки.