Несмотря на все предосторожности, фехтование тогда было сравнительно опасным видом спорта. Тренер говорил, что в пылу схватки оружие может сломаться и обломком нанести рану сопернику. Так, позднее, на первенстве мира 1982 г., погиб один из двух советских олимпийских чемпионов Владимир Смирнов, получив удар рапирой в голову. Именно после его гибели Международная федерация фехтования ужесточила правила безопасности.

На 2-ом курсе секцию фехтования закрыли, и меня перевели в общефизическую группу, которая занималась в спортивном комплексе, рядом со зданием МГУ на Ленинских горах. Зная теперь мою нелюбовь к сдаче норм ГТО и т.п., Вас не удивит, что я постарался вскоре перевестись в Шахматный клуб, расположенный на самом верху, почти под шпилем этой высотки.

Вавилонская башня

Мои преподаватели арабского языка, зная, что у меня родилась тогда ещё первая дочь, старались мне помочь с подработкой. То же самое делал начальник курса. Как-то прямо перед весенней сессией он вызвал меня и сказал:

– В прошлый раз не получилось с КМО (Комитет молодёжных организаций СССР, обслуживать переговоры мне не доверили). Я Вам должен. По линии ЦК КПСС приехал один палестинец, он сейчас лечится в больнице. У него проблемы с позвоночником: ему во время бомбёжки в Ливане на спину упал ящик.

В ЦК КПСС мне вручили талоны на такси и сказали, что я должен навещать его хотя бы через день. В больнице за один месяц я познакомился ещё с сирийцем, греком и пожилым французом. Последнего я как-то увидел сидящим в инвалидном кресле. Медсестра подозвала меня и спросила, что ему нужно. Первые фразы были для меня мучительны, но вскоре мой язык развязался. Вначале он относился ко мне насторожённо, затем я принёс ему «Мадам Бовари» на французском, и мы подружились. Он томился от скуки, поскольку разговаривать ему, кроме меня, было не с кем. В другой раз я помог главврачу отделения, который пытался объясниться с греком, знавшим английский. И в этом случае всё происходило в точности, как при знакомстве с французом. Впервые видя живых иностранцев, я откровенно плавал, несмотря на все мои пятёрки по трём языкам.

Вначале палестинец, сириец, француз и грек лечились отдельно, затем их всех переселили в одну большую палату. Я выполнял их мелкие просьбы, вроде коллективной покупки электробритв, рассказывал им новости, а также пытался наладить их общение. Вначале все три иностранных языка мешались в моей голове, думавшей по-русски, в одну кучу. Но постепенно я начал чётко различать, кому что переводить, благодаря чему они смогли поддерживать общий разговор о женщинах, спорте и т.п. так, что все четверо понимали друг друга.

После работы с палестинцем, во время которой я успел сдать экзамены за 4-ый курс и получить повышенную стипендию, меня опять по линии ЦК КПСС приставили к одному иракскому партийному деятелю. Он проживал в маленькой, но уютной гостинице. После бесплатного обеда, за который мне надо было только расписываться, я по телефону вызывал «Волгу», потом мы вместе ездили по его делам. Пару раз мы заходили в так наз. Секцию ГУМа, где можно было за рубли купить то, что продавалось в валютных «Берёзках».

Потом были Комитет советских женщин, Всероссийское общество слепых (трижды), Союз писателей СССР и Советский комитет защиты мира. Так, ещё во время учёбы, я постепенно втянулся в переводческую работу.

Немного об экстрасенсорике

Одним летом, каждые выходные, мы с моим другом приезжали на виллу «Здоровье» в Сокольниках, где журнал «Медицина для всех» организовал бесплатные консультации и лечение экстрасенсов, колдунов и магов. Мы работали от Всемирной ассоциации парапсихологии и целительства, почётными членами которой были Ванга и американский астронавт Нил Армстронг.