– Паша! Паша, машину! – во всю глотку заорал Геннадий Петрович.

Без пробок добравшись до нужного места, он поблагодарил сопровождавшего медика за беруши, спасшие нервную систему от напряжения, связанного с непрерывным ором сирены.

Гример был одаренным двадцатидвухлетним парнем с низкой самооценкой. Поэтому пил так безбожно, что Соер с Джимом выглядели трезвенниками.

Ту-ру-ту-ру-ту-ру-ту – дверь домофона затрещала.

– Чё надо? – дребезжа, спросила дверь.

– Дверь открой. Это Соер.

– Секунду, простите! Сейчас, где ёбаная кнопка? Сука, ищи кнопку или надою по мозгам!

С мерзким протяжным звуком дверь открылась.

– Сранющая действительность, попроси, шалава, прощения за мое отсутствие. Я сейчас вскроюсь! – домофон продолжал проигрывать нечто странное.

Соер не спеша поднялся на лифте. Ненормальность – залог таланта, переживать за них не стоит, утверждают многие. Почти те же слова они произносят, когда хоронят этих самых одаренных, так будет более уместнее выразиться о покойниках.

На пороге стояла побелевшая девчонка лет семнадцати.

– Где он? – Соер с пренебрежением обратился к юной особе, от которой исходил перегар вперемешку со рвотными массами.

– В ванной. – Она упала на колени и заплакала.

Дойдя до двери, Соер выбил её с ноги, парень выронил бокал портвейна из руки.

– Собирайся! Есть дело! – Соер осмотрел ванную.

– Но я… – начал причитать он.

– Заткнись, возьми себя в руки! Сегодня твой непревзойденный талант мастера поможет создать новое из отребья.

– А я смогу? – В его глазах виделись искорки радости.

– Ты же лучше всех, – не моргнув, ответил Соер.

Спустя чашку холодного крепкого водянистого кофе и банки энергетика, парень начал творить. Обычно мертвые выглядят больше сносно, этот же юный талант с самодовольной улыбкой придавал остывшим восхитительную частичку привлекательности. Заплакать, увидев такой труп, вы сможете, если взглянете в зеркало и осознаете, что выглядите в этот момент в разы хуже. Не единожды парню предлагали стать визажистом, от чего он открещивался, оставаясь последним художником с нетронутыми полотнами.

Гроб накрывала земля.

– Il a l`air plus jeune. Remercier, – вдова поблагодарила Соера.

– Не стоит, – сухо ответил он, кивнув.

Кивок она поняла, удалилась прочь, церемония продолжилась.

– Безумие, похороны бомжа как проходят! – Подойдя ближе, Рита наклонилась к Соеру.

– Жизнь та еще сказка. – Соер смотрел вслед уходящим музыкантам, особенно виолончелисту, бодро идущему с непропорциональным инструментом.

Время неумолимо продолжало движение.

– Соер! – раздался крик за дверью.

Соер опешил, быстрыми шагами подошел к двери, резко распахнул ее. В офисе всё было спокойно, Рита держала в руках кипу бумаг, рядом лежала трубка. Он недовольно посмотрел на неё.

– Тебе звонок. – Её панибратские отношения с Джимми начали давать всходы.

– Слушаю. – Проигнорировав её поведение, он поднял трубку со стола.

– Добрый день. Соер Новингруствх? – с усилиями, но точно спросил неизвестный.

– Да. – Соер улыбнулся.

– Вам предстоит встреча с Дмитрием Араховым, запишите, пожалуйста, место и время встречи.

– А если я положу трубку, предложив на прощание вновь посетить исток вашего незнаменательного рождения? – сказал Соер с заинтересованностью.

– Меня уведомили о вашем агрессивном подходе к переговорам. На встрече пойдет речь об открытии вашего кладбища.

– Не легкомысленно мне угрожать?

– Прекратите злорадствовать. Вам сообщить адрес? – Неизвестный держал себя в руках.

– Извольте, – вымученно выдохнул Соер.

Радужный день.

Дождливое лето, сумерки и морозь.

Покинув подъезд, Соер достал пачку, чтобы выкурить сигарету, пока едет водитель.