Я поставил бокал на столик и ощутил сильный аромат винограда, из которого был сделан этот напиток.

В углу гостиной стоит шкаф-сейф, где я храню ружье. Посмотрев на него, я вспомнил эпизоды этого праздника. Я стрелял сегодня хорошо. Приятные мгновения вспыхивали в мозгу. Даже что-то показал. И доволен результатами.

Положив руку на глаза, после глотка прекрасного вина я потихоньку расслабился. Дремота как-то незаметно подобралась в полутемной комнате.

И вот раздались шаги по комнате.

Эти шаги я уже знал. И шуршание одежды, возможно халата или платья. И все четко слышалось на фоне потрескивания дров в камине. Когда в доме никого, кроме меня и пса. Совсем никого.

Осень. Дождь. Стук, стук. Ветер.

И никого, кажется, нет.

Шаги приближались, и все отчетливее становилось ощущение присутствия. Пес молчит.

Может, мне кажется?

Мой верный пес спит недалеко от кресла с другой стороны камина. Значит, это шаги друга. И вот шаги прекратились, не звучат. Появился запах. Запах, от которого хочется жить. Наверное, это вино ударило в голову.

Шорох раздался рядом. Убрав руку, я увидел силуэт человека на фоне отблесков пламени. Свет от камина отражался на одежде, и видно было, что со вкусом одет. Человек улыбался, и я улыбнулся в ответ. Я протянул руку и коснулся пальцев.

Рука, соприкоснувшись, сжала пальцы и уцепилась крепко. Я притянул ее к себе. Это была она, и я увидел, вернее, ощутил знакомые черты возле своего лица.

Черты, которые рассматривал на фото часто в этой затянувшейся разлуке.

Фото было сделано в формате настолько большом, что можно было с дальнего конца комнаты рассматривать это лицо с теми золотыми кудрями, которые волной обрамляли голову. Улыбка на ее лице и аромат ее духов – и замерло сердце.

Я коснулся ее губ и прижал к себе. Волосы накрыли мое лицо. И все исчезло.

Резко треснуло полено, и я встрепенулся.

А, это был сон.

И только капли дождя выбивали по крыше: жди, жди, жди. Встряхнув головой, я сел на диване и позвал тихо Джима.

– Ты где был? И чего мок? – Потрепав за ухом, я посмотрел на его довольную морду. Джим посмотрел мне в глаза, развернувшись, подошел к столику и что-то взял с него. В его зубах был конверт.

Он приблизился ко мне не спеша. Меня одно смущало – не горячее прикосновение губ, не прикосновение рук, а запах, который едва заметен был.

Но он явно здесь был!

Это запах жизни. Это запах радости.

И где источник этого запаха?

Пальцы сжали конверт, и Джим задумчиво смотрел на меня. Как будто знал, что мне это надо. И слегка заскулил.

«Хозяин, чего ждешь, открой быстрее» – написано было на морде друга. Я поднял это возле забора в траве. Ты бы и не заметил. И не увидел. Конверт уже был сухой, только со следами пятен от воды.

Вскрыв его, я обнаружил там вдвое сложенный лист. Развернув лист, я прочитал три строчки.

Всего три строчки.

Строчки, написанные ее рукой.

Как странно, я ведь никогда не видел ее почерка. Эти слова в три строки сказали обо всем. Подпись была из трех букв. Только литеры. И только она могла написать это письмо. Взглянул на дату, потом на подпись, снова на дату. И на циферблат часов. Я понял, что этот день именно сегодня! Листок выпал из дрожащей руки.

Джим потянулся и лизнул в открытую ладонь. Он все понял. И смотрел на меня, довольный.

«Это сегодня» – мысль прямо врезалась в голову.

Поезд уже подъезжал к перрону города, когда белая машина остановилась на парковке возле вокзала.

Я вышел из нее навстречу.

Сердце спокойно стучало, наполняясь радостью. Впереди была жизнь, в которой всегда будет любовь.

Любовь, освещенная солнцем ее улыбки.