– Подожди, ты назвала мой сон летаргическим? Почему? – зацепилась я за слово, показавшееся мне неприятным.

– Потому что тебя хрен добудишься, дорогая!

– Правда?

– А то! Дрыхнешь так, что хоть из пушки пуляй – даже не пошевелишься! – воскликнула моя авантюристка, подмигнув из-под маски, которые мы успели водрузить на лица.

– Ладно… – вздохнула я, поймав задорный Машкин взгляд. И с сожалением добавила: – Вот напрасно ты не дала мне сейчас сконцентри…

– На чём? На каких-то там фантазиях? – бойко перебила она меня, – На очередных виделках?! Да летят они в пропасть, ясно!

– Летят в пропасть? – переспросила я.

– Возможно, вместе с нами… – задумчиво проговорила Виктория.

– Чего! – воскликнула моя неугомонная, – Ты это, Вик, завязывай щас с предсказаниями! Не сбивай с настроя, ясно!

– Что ты заладила: «ясно» да «ясно». Напрасно ты не дала ей договорить, – недовольно пробурчала Виктория.

– И ты туда же! – воскликнула подруга и продолжила: – Двое на одного?! Это нечестно!

– А ты сама-то до конца честна? – не удержалась Вика.

– Конечно! Мне от вас скрывать нечего! И если я вдруг чего-то не договариваю, это прост время не пришло, ясно?

– Не знаю, как Катя, а я предпочитаю сама решать, когда и что мне узнавать, – с прохладцей ответила Вика моей конспираторше.

– Вот только бунта на корабле нам сейчас не хватало! – возмутилась Марья, с вызовом взглянув на Викторию. И помолчав, спросила: – Ты, правда, считаешь, что это сейчас – в тему? Пока мы Катькины байки слушать будем – околеем тут на фиг! Так что – да, пусть виделки её летят в пропасть!

– Что ты с этой пропастью заладила, Маш, – расстроенно проговорила я.

– А что! – возмутилась она мне в ответ.

– И так сердце не на месте…

– Ну, ты чего, Кать? Да, забей ты на эту пропасть! Это ж образно! Так дедуля говорит, если меня на поворотах заносит. Что ты на меня вылупилась как Ленин на буржуазию?! – несло подругу по накатанной, – Да-да, дед мой так и говорит: «Летишь в пропасть, Бунтарка! Притормози!»

– И часто с тобой такое бывает? – недовольно уточнила у неё Вика.

– Не парься – не очень! – не «заржавело» у Марьи с ответом, – Скорее эпизодически, нежели периодически. Только сейчас речь не обо мне, а о Катькиной шизе!

– Шизе? – уточнила я у неё, не веря собственным ушам. И разочарованно добавила: – День открытий какой-то… То сон у меня летаргический, то шиза…

– Ну, бывает, чо! – не унималась Марья.

– Полегче на поворотах, Бунтарка, – предупредила мою фурию Виктория.

– Да я – сама деликатность! Ну, чего ты надулась, Кать! Просто не лезь сейчас в эти свои виделки – и всё будет норм, ясно?

– Ты считаешь меня… ненормальной, да, Маш?.. – расстроенно пролепетала я.

– С чего вдруг! – возмутилась моя ракета на взлёте, – Нет, конечно! Я же просто так сказала, Кать… Ну, чего ты?.. – сменила она тон на более дружелюбный, – Это же просто к слову пришлось, понимаешь? Тут же —ничего обидного. Это – как «шиза моя отдыхает». Типа «сегодня норм – без закидонов», сечёшь? Ну, или типа «тихий час у тараканов в моей черепушке». Это ж образно, Кать. Усекла?

– Усекла…

– Ну вот и чудненько! – обрадовалась моя провокаторша, – Тогда шевелись давай! Осталось в паре сугробов завязнуть – и в дамки! – велела она, снова схватив меня за успевшие совсем промерзнуть пальцы правой руки. – У, ледышки совсем! Давай – шевели ногами! Не хватало простуду схватить. Ну что: мир?

– Мир, – вздохнула я. И добавила: – Прости, но с каждой минутой я понимаю всё меньше. Я всё больше чувствую себя козочкой, бредущей на заклание…

– Ой, не преувеличивай, а! – осекла было меня Марья.