Ясребоокий сотрудник кивнул нам в коротком приветствии. Следом он вышел из-за стойки с металлоискателем в руке и принялся водить им по Викиной шубке. Та не проронила ни слова – так и простояла без движения, непринужденно расправив плечи, пока сотрудник исполнял свои обязанности. Закончив с Викторией, он подошёл ко мне, но отвлёкся на театральный Марьин возглас, так и пышущий возмущением:

– О, нет, шударь! Какое унишшение! Какое пренебрешшение к моей шкромной персоне!

– Простите, – обратился к ней сотрудник, отодвинув от меня металлоискатель.

– Я никогда не бываю на третьем месте! – эмоционально продолжила моя фурия, продолжив нещадно зашепелявить.

Но стоило только палке – детектору коснуться её груди, как она ухватила его ладонью и пропела: – Какой взгляд! Острый! Ццепкий. Профешиональный. Шударь, вы проникли в шамое моё шердце! Как вас шовут?

– Неважно, – с учтивой прохладцей бросил ей в ответ сей сотрудник заведения и попытался вырвать детектор из цепких пальчиков подруги. Но ни тут-то было!

– Боше! Боше мой! Какая харизззма! Я покорена! А какая настойчивость, шударрь! Мне бы такую!

– Её в вас – хоть отбавляй, – заметил тот, усмехнувшись, и сделал ещё одну попытку оторвать слабо попискивающую «палку» от груди моей подруги. На этот раз ему это удалось.

– Позвольте мне пройтись по вашей одежде, – то ли предложил, то ли потребовал сотрудник.

– Конешно-конешно, шударррь! – воскликнула Машка и тут же закружилась перед ним юлой. С явной озадаченностью на лице мужчина провёл рядом с ней инструментом, казалось, не успевая даже прикоснуться.

– Уф, шударь, вам удалось меня завести, шкашу я вам! Шловно шкатулку с сюрприззом! – перехватила инициативу Машка, – А, мошшет… – Перестала она перед ним порхать и теперь стояла, нарочито глубоко дыша. – Мошет, обменяемся контактами, шударь? – не отставала моя липучка.

– Лишнее, – коротко известили её.

– Понимаю… Понимаю… Шубординация и вссё такоэ… – никак не унималась подруга, кажется, заставив понервничать даже невозмутимую Викторию, которая весь вечер больше напоминала мне молчаливую, едва уловимую тень. – Бошше, вы ше не видите моего лица! – воскликнула моя авантюристка: негромко, но с провокационной чувственностью в голосе. И тут же заверила заговорщицким шёпотом: – Но всё решаемо, шударь. Не шдесь, конешно… Мы ше не мошшем нарушать правил, правда?

– Правда, – не стал спорить он, коршуном вглядываясь в её маску.

– Шшечь мосты – это так недальновидно, правда? Боллее того – это гллуупо… А глуупость – самое шкверное, что мошет с нами шлучиться, – несло подругу.

– Верно, – односложно ответил сотрудник заведения. Казалось, теперь он двукратно усилил внимание к маске на её лице, видимо, не совсем понимая, что она от него хочет на самом деле.

– Как вы относитесь к глуупости, о покоритель моего шердца? —

– Отрицательно.

– Вот и я! Я тоше, шударь! Именно отрицательно! Крайне! Поэтому… Наверно, не штоит… Но што, если нам всё ше вштретиться? Там… Там – за пределами этого магищеского местещка? Я уверена, мы не разощаруем друг друга!

– Простите, – вдруг вступила в разговор Вика, – Моя приятельница – сегодня – настоящая загадка. Невозможно догадаться, что она выкинет в следующий момент.

– О да! Кто шнает, што взбредёт мне в голову, – заверила Марья «шударя», коротко кивнув в подтверждение своих же слов.

– Это всё – нервы, – продолжила Вика, – Понимаете, она… на взводе… Или, скорее – в раздрае… Ей просто нужно отдохнуть, поэтому мы здесь.

– Вижу, что нужно. Не смею вас больше задерживать, сударыня, – обратился он к Марье и коротко кивнул Виктории, – Можете пройти.