Ну прям как у викингов…

Ошалело распахиваю глаза и буквально натыкаюсь на холодный дикий взгляд – беспрестанно гуляющий по моему лицу. Нет, он не пугает.

Да и к слову, выбора у меня особо нет…

– Ты – викинг? – спрашиваю осторожно.

Он улыбается беззвучно, но жутковато – уголками губ и шепчет в ответ:

– Викинги давно умерли… Засыпай…

Смотрю на него еще какое-то время, а затем моргаю и погружаюсь в беспокойный поверхностный сон…

Сплю не ладно – просыпаюсь несколько раз за ночь, поскольку нагнетает обстановка: чужой мужчина неподалеку, воспоминания о случившемся и тревожные мысли о будущем.

И каждый раз, как открываю глаза – холодные изумруды не сводят с меня взгляда, словно за ночь он не шевелился, не ворочался… и совершенно НЕ СПАЛ.

Почему?

Жизнь меня не баловала. Всегда одергивала хлесткой пощечиной, когда забывал об осторожности. После того жуткого дня стал относиться к высшим силам с благодарностью за все: и за радостные события и за отчаяние, с которым жил уже практически пять лет, которое давно пересилило боль потери, и встало на ее место.

Жил с угрюмой миной, не подпуская людей – одиноким бродягой без определенных целей. Жизнь потаскала, но я не жалуюсь – привык принимать ее «сюрпризы».

Все это до момента, пока не увидел на камнях девчонку.

Девочка как снег белая. Вся. С головы до ног.

Впервые вижу такое. Завораживает. Бьет в самое сердце, напоминая о горькой утрате. Смотрю и не могу насмотреться с самого момента, как нашел ее.

Долго не могла в себя придти – пытался еще у реки растормошить. Поил водой, смачивал губы, охраняя, как верный пес…

До сих пор не понимаю, зачем она сдалась мне. Но стоило только подумать о том, чтоб уйти и оставить ее одну, без сознания, на острых валунах – сердце заходилось. Не мог так поступить…

Забрал с собой, тем самым нарушая одно за другим правила жизни, что придумал себе сам.

… Никаких постоянных женщин, никаких чувств и привязанностей…

Первый пункт отправился к чертям.

И ничего меня не смутило: ни вид ее дурманящий; ни то, откуда она взялась тут; ни то, из какого века; и даже ни то, что ее в любом случае заберут обратно!

Я предал сам себя и все свои принципы, закинув ее на плечо и забрав с собой.

А что нужно было сделать? Оставить, чтоб волки растащили? Или путники попользовались?

Сделал, что сделал. Лежу напротив спящего светлячка и думаю, как теперь дальше…

Глаз не отвести от такой красоты… Одурманила собой, ведьма…

Лучи солнца ласкают мои щеки и щекочут веки. Просыпаюсь с улыбкой на лице до тех пор, пока не вспоминаю, где проснулась и как тут оказалась. Поворачиваюсь осторожно и смотрю сперва на потухший костер, затем на Артура. Мужчина спит в той же позе, в какой заснул глубокой ночью.

Встаю осторожно, чтоб не разбудить и отряхиваюсь. Белое платье на мне заметно потеряло вид и местами порвалось, свисая лоскутами. Благо все неприличные места прикрыты – это радует.

Оглядываюсь на спящего здоровяка и решаю отойти по своим женским делам. Как раз, пока спит, могу сделать все спокойно, не переживая о неудобстве и не смущаясь.

Прохожу вдоль деревьев и снова оборачиваюсь, чтоб убедиться, что не потеряла из вида место ночлега. Увидев, понимаю, что оттуда меня тоже видно не хуже – надо бы подальше отойти. Прохожу еще немного и слышу шум реки. Этот звук завораживает и манит. Направляюсь на звук, уже представляя, как смогу обмыться и привести в порядок платье. Погода обещает быть жаркой.

Солнце отражается в реке и играет лучами, разбегающимися по бурлящей воде сотнями тысяч искр. Даже не пробуя воду на температуру, скидываю платье и вхожу в нее.