К ним подошел работник морга. Здоровенный детина лет тридцати с говорящей фамилией Малышкин. У него были огромные ручищи. Белый халат едва сходился на его могучей груди. Пуговицы, казалось, едва выдерживали столь мощного натяжения ткани и готовы были в любую минуту оторваться с треском. Он расхаживал по моргу попивая чай, ничуть не смущаясь тихих пациентов. Увидев Пронина он подошел к нему и уточнил цель визита. Пронин объяснил ситуацию, и Малышкин повел посетителей к нужной каталке. Малышкин отдернул простыню и перед глазами находящихся в морге предстала жуткая картина: кровавое месиво на том месте, где ложно быть лицо. Лишь рыжие локоны волос говорили о том, что перед ними женщина. Но их интересовала лишь одна часть тела женщины – шея. Малышкин опустил простынь пониже и аккуратно, как будто боясь разбудить навечно уснувшую женщину, и ловкими движениями стал убирать присохшие к коже волосы, оголяя шею. Сомнений больше не оставалось – перед ними обладательница большой родинки на правой стороне шеи. Теперь оставалось выяснить, является ли она супругой Петрушина Василия или нет. Пронин повернул голову и посмотрел на Петрушина, стоящего чуть поодаль. В его глазах Пронин увидел чуть заметный блеск. Первое что пришло в голову следователю – Петрушин узнал свою жену и не смог сдержать слез. Но, как оказалось, это были вовсе не слезы, Петрушин был абсолютно спокоен, происходящее не вызывало в его сердце бурю эмоций, будто все случившееся для него было всего лишь обыденным, ничем не примечательным событием. Странно для человека, потерявшего близкого. Тем не менее Пронин отмахнулся от навязчивых ощущений и задал Петрушину интересующий его вопрос:

– Василий Николаевич, это ваша супруга? Вы узнаете родинку?

– Нет, у Ларочки родинка была больше, и она была слева, а не справа. Слава богу, значит Ларочка жива! Спасибо вам. Я очень благодарен. Вы не представляете как. – Петрушин начал нервно трясти руку Пронина, потом перешел к Малышкину, но тот не дал ему такой возможности – схватить его за руку. Петрушин отступил и затих.

Значит мимо, это не супруга Петрушина. Нужно начинать все сначала, но где же тогда супруга этого непутевого Петрушина? Как выяснилось спустя некоторое время, Петрушина Лариса Геннадьевна сама вернулась домой спустя три дня после прихода ее мужа в отделение милиции. Как оказалось ее супруг был недалек от истины: пока Петрушин находился в командировке, его благоверная решила съездить к своему знакомому в другой город, но не рассчитала по времени и приехала позже того дня, как Петрушин Василий вернулся из поездки. Пронин вызывал ее к себе, чтобы убедиться в том, что она действительно нашлась. Петрушина рассказала, что ее муж психически нездоровый человек, стоит на учете в психоневрологическом диспансере. У него бывают приступы, в период которых он находится на стационарном лечении. Петрушин страдает шизофренией, поэтому иногда его действия могут показаться здоровым людям странными. Но в повседневной жизни он не проявил себя с точки зрения какой-либо агрессии. Он был инфантилен и абсолютно не опасен для общества. Поэтому в периоды ремиссии ему разрешалось находиться дома и даже работать. Лариса Геннадьевна призналась, что давно не любит законного ужа, но уйти от него не решается, у Петрушина нет ни родных, желавших присмотреть за ним, ни хороших друзей, которые могли бы помочь. Ему просто не к кому обратиться в случае необходимости. Петрушина Лариса из жалости приглядывала за ним, причем не догадываясь, что он знает о других мужчинах в ее жизни.