Коба удивлённо кивнул. Именно это он и хотел попросить сначала, пока не открылся маленький нюанс исполнения всех желаний.

– Ты ведь понимаешь, – молвил кристалл. – Богатым будет только один твой орган.

– Ну а что я сделаю? Больше мне на ум ничего не пришло. Может это будет рука, и всё, до чего я буду дотрагиваться, станет золотым.

– Идея недурная, но не в моём стиле. Так что «Дзынь». Третье желание исполнено. А теперь вали от сюда. Согласно некоторым пророчествам именно ты, выпивший из чаши Ланабэле, гоблин должен совершить что-то там где-то там.

– И куда мне идти?

– Может тебе карту нарисовать? – не унимался в своём ехидстве кристалл. – Выход вон там.

– Где? – Гоблин крутнулся на месте.

– Ну я же тебе пальцем показываю.

– Чтоб тебя демоны разорвали, гнусный кусок скалистой сиськи, – разозлился Коба. Он даже хотел пнуть кристалл, но вовремя вспомнил о сокрытых в его теле дарах. Вдруг камень передумает и заберёт их назад. Поэтому он охладил свой пыл, махнул рукой на прощанье и поплёлся через зал с колоннами туда, откуда раньше пришёл. По дороге он строил догадки о том, что же всё-таки изменилось в его тощем невысоком теле.

– Жрать всё же охота, – пробормотал Коба, пробираясь через тёмные подземные ходы. – Кстати о еде: где-то тут бродит здоровенный дракон, который уже попробовал гоблинского мяса.

В связи с таким умозаключением наш герой решил предварительно заглядывать за каждый угол, если тоннель сворачивал.

Подземный ход явно вёл куда-то наверх. И вскоре стали появляться смутно знакомые места. То тут, то там Коба натыкался на остатки догоревших факелов, поломанные инструменты и истрёпанные плети надзирателей. Эти штольни были уже выработаны, но новые находились уже совсем рядом. Снова внутри гоблина забурлили противоречия и пустой живот. С одной стороны он возвращался к цивилизации, в привычном для него смысле, а с другой – такая цивилизация не вызывала у него радостных предвкушений.

«Снова горбатиться с киркой и за́ступом с утра и до поздней ночи. А под землёй не понятно, когда утро, а когда ночь. Поэтому вкалывать приходится почти всё время. А оплату труда выдают пинками и затрещинами», – размышлял Коба, мрачнея с каждым поворотом. Но тут же решил себя немного утешить: – «Хорошо хоть я теперь частично неуязвим, частично богат и частично очень силён. Знать бы ещё, где во мне эти частичности».

Гоблин прошёл ещё немного, когда до его длинных заострённых ушей сквозь тишину подземного царства донеслись звуки тягот угнетаемого народа: скрип колёс вагонеток, кряхтения, стоны, покрикивания угнетателей. Коба на всякий случай заглянул за угол и стал вглядываться во тьму. Тьма стала вглядываться в Кобу. Ей предстало зрелище торчащей из-за угла головы гоблина, над которой появилась вторая почти такая же.

– Что мы там хотим увидеть? – спросила вторая голова у первой.

От неожиданности сердце Кобы подскочило, ударилось о кадык и упало на дно пустого желудка с металлическим стуком. Гоблин упал на карачки, перекатился и уставился на говорившего. Им оказался один из приятелей Кобы – Гуркиш. Он тоже был гоблином, только более коренастым, а лицо было сморщенным, и напоминало изюм (если вы можете себе представить зелёный изюм с крючковатым носом). Чёрные, как две бездны глаза уставились на сидящего в пыли товарища.

– Коба, ты что ли? – проскрипел он. – Ты чего подпрыгиваешь тут?

– Я тебе сейчас напрыгаю по твоей мерзкой заднице, сопля крота! Зачем было подкрадываться сзади?! Тьфу на тебя! – И Коба смачно сплюнул в сторону.

Лиловая вспышка и звук раздробленного камня заставил подпрыгнуть от неожиданности уже обоих гоблинов.