Не мне сегодня повезло,
Не мной любимый околдован.
Отточен острый язычок.
А что еще мне остается?
В чужой попался он сачок,
А я ловлю кого придется.
Она – коварна и хитра —
Себя усердно утешаю.
Оставить выдумки пора,
Которым меры все не знаю.
Но не могу, увы, слаба.
Дождусь когда – нибудь реванша —
Уступит мне его судьба.
Но будет ли любовь, как раньше —
От глаз бездонных трепетать,
И млеть от губ изящных линий?
Вдруг не смогу уже пылать,
Тем чувством, что подернул иней…
Болезнь
Накрой меня. И одеяло
Украдкой бережно приткни.
Давно меж нами не стояла
Болезнь, прорвавшаяся в дни!
Как тихо в комнате уснувшей.
И шепот твой издалека,
Ласкает дремлющие уши:
«Вот, выпей чашку молока…»
Таблетки, градусник и травки —
Все, чем меня ты окружил,
Но не хватает для поправки
Моих «расклеившихся» сил.
И лишь одно лекарство может
Болезни злобу победить —
Надежда, что еще, быть может,
Ты не устал меня любить?
Твоею нежностью, как чудом,
Я непременно исцелюсь…
А если вдруг любви не будет?
Об этом думать я боюсь…
Белые лилии
Миллионы белых лилий
Распустились на воде,
И, неспешно подводили
Лодку путника к беде —
«Подплывай, скорее, милый,
Потяни за стебелек»…
«И свои утратишь силы», —
Шепчет мудрый мотылек.
Человек не слышит правды,
Тянет руку к красоте,
И цветы зловеще рады
Этой глупой доброте.
Пальцы трепетно коснутся
Свежей прелести цветка,
И немедля ужаснутся
Стылой льдинке лепестка.
Но уже безмерно поздно —
Накренилась лодка в бок,
И вода, приняв морозно
Человека, крутит в рог.
Затянулась гладь речная.
Только лилий белый сон
Вновь коварно поджидает
Тех, кто жертвенно влюблен.
«День угасал, прощаясь с морем…»
День угасал, прощаясь с морем
И солнце в дымку улеглось,
И ветер больше с днем не спорил —
Уйти обоим им пришлось.
Лишь мерный плеск морской прохлады,
И звездный купол вышине,
Шептали сладкие рулады
Такой отчаявшейся, мне.
Момент любви, и век покоя —
Заключены в песчаных снах,
И кудри были под рукою,
И поцелуи на губах.
Сюжеты тайные совьются
В надежды тоненькую нить,
Что, может быть, ко мне вернутся
Способность верить и любить.
Восход прощает нетерпенье,
И освещает новый день,
В котором страсти наважденье
Иссякнет, превратившись в тень…
«Ну, наконец-то я забыла…»
Ну, наконец-то я забыла
Дожди промозглые любви.
Не потому, что не любила,
Или обманута людьми.
Костер сгорел – остались угли.
Я не пытаюсь из раздуть.
И письма – ласточки вернулись —
Перечитаю, как-нибудь.
Сейчас не буду. Слишком живы
Во мне терзания страстей.
Но не дождется грусть поживы,
А похоть тела – новостей.
Чиста, как стеклышко кристалла,
Спокойно буду забывать,
С какою страстью отдавала
Любовь, которой не бывать.
И осознаю запоздала,
Что счастье зря дарила я.
И равнодушным отдавала
Любовь, что не нужна была…
«В необъятности южного лета…»
В необъятности южного лета,
Где расставлены точки над I,
Ты, с душой молодого эстэта,
Расшифровывал мысли мои.
Все должно было быть так понятно,
Как песок, или теплый прибой,
Как мазута прилипшие пятна,
Как полет чаек в мир голубой.
Я, увы, оказалась сложнее.
Для тебя это мудрый урок,
Ведь чем солнце сияет сильнее,
Тем больней получаешь ожог.
«Раствори печали в прозе…»
Раствори печали в прозе
Откровенного письма,
Что прошли давно морозы,
И в весну влилась зима.
Только сердце белой льдинкой
Грудь и душу холодит.
Память – хрупкою осинкой
О потерянном твердит.
Что потеряно – то свято,
И не мне принадлежит —
На кресте любви распято,
В бездне памяти лежит.
Экспонат любви – листочек
С неотправленным письмом —
Смят и выброшен комочек.
Что вздыхать? И поделом.
Ледяное сердце трудно
Жаркой страстью растопить,
Да еще любить подспудно,
Да еще боготворить.
Слишком много захотела
От пристрастности зимы.