– Группируете ли вы запахи в памяти и мыслях, наподобие того, как в оркестре деревянным духовым отводится одна роль, а струнным – другая?

– Да, но большая часть созданного мною основана на совершенно абстрактных цветочных аккордах, просто возникающих в моем воображении. Лишь потом я ищу детали и обертона к ним. Прежде всего здесь требуется вдохновение, а затем – умение уравновесить все части, пока не получится то, что хотелось. Я предпочитаю цветочные, очень женственные аккорды. Женские ароматы мне удаются лучше, чем мужские, хотя мне приходилось делать и те и другие. Я создаю также бытовую продукцию…

– Наподобие отдушек для мыла, чистящих средств, полиролей, бумажных изделий и тому подобного?

– Совершенно верно. Но все это делается легко и быстро. Если же я задаюсь целью сделать лучшие в мире духи… на это уходит больше времени.

– Один из руководителей компании сказал мне, что вы создали несколько самых знаменитых духов, какие только знает мир, но не скажете, какие именно.

– Нам нельзя этого рассказывать. – Она вынула из пачки длинную коричневую сигарету и закурила.

– Курение не действует на ваш нос?

– Наверняка как-то действует, но это мой образ жизни, и я привыкла. Всего лишь один из запахов, обычных для моего мира.

– Вы как-то защищаете свой нос, беспокоитесь о его состоянии?

– Ни в коей мере. Я вообще-то весьма легкомысленна. Естественно, я не люблю простужаться: заложенный нос – отвратительное ощущение; парфюмеру чрезвычайно трудно работать в таком состоянии.

– Когда вы ходите по городу, то, наверно, ощущаете его запахи гораздо острее, чем все остальные?

– Знаете, любопытный, даже невероятный феномен: поскольку я много работаю, порой по многу часов, то, когда выхожу из этого здания, у меня в голове нажимается маленькая кнопочка, и я перестаю чуять вообще что-либо. Вплоть до того, что дома на плите может что-то гореть, и я не почувствую! Муж говорит: «Ты парфюмер, и чуять копоть тебе не положено!» Мозги отключаются полностью.

Но я обнаружила, что изредка могу включаться, если имею дело с людьми. Кто-нибудь целует меня, и я ощущаю его индивидуальный запах. Совершенно особый запах у кожи маленького ребенка, его макушки. Мужчины ощущают это хуже женщин. Есть люди с поистине сексуальным запахом. Если описывать его, – она взмахнула сигаретой, как указкой, – я сказала бы, что это очень тонкий аккорд амбры и мускуса. Я широко использую его в своих ароматах.

Существует немало аккордов, которые используют все парфюмеры. Но, уловив какой-то аромат, можно определить, скажем так, чья это рука. Другие парфюмеры могут распознать мою работу, а я – их. Нюхая новые духи, они говорят: а-а, это – София, это – Дженни, и так далее. Мы знаем почерки друг друга.

– На той неделе я посетила Saks ради парфюмерной экскурсии, – сообщила я, – и обратила внимание на тенденцию давать духам названия, связанные с опасностью, запретными веществами, неврозами и тому подобным. Маркетологи, кажется, предпочитают запахи, вселяющие ощущения уюта и безопасности, любви и романтики, но дают им имена Decadence, Poison, My Sin, Opium, Indiscretion, Obsession, Tabu[24]. Вдобавок к популярным дизайнерским выдумкам и упакованной во флаконы мистике суперзвезд они предлагают названия веществ, запрещенных законом, и сопровождают их завлекательными намеками. Женщина может быть скромно одета, но думает про себя, что она притягательна, что она опасна, как яд, вызывает одержимость, от нее нельзя избавиться, как от пристрастия к опиуму; она знает все любовные тайны, даже запретные, готова к гедонистическому