– Так значит политический режим здесь – олигархия?

– Именно. И всех это полностью устраивает.

– Никто не пытается с этим бороться?

– Психушка, – в один голос произнесли парни.

– Если ты не выделяешься из толпы – ты молодец, – продолжил Пауль, – как только ты подаешь малейшие признаки индивидуальности – тебя сразу же «стригут» под остальных и тебя это тоже устраивает, потому что способности мыслить индивидуально больше нет. «У меня есть технологии, у меня есть „свобода“, у меня есть воображение, я счастлив». И тебя за это гладят по голове.

– Люди здесь работают?

– Нет. За них все делают машины. Они просто раз в месяц получают денежную норму, которая зависит от их послушания. Хорошо себя вел и нигде не дебоширил – получаешь все сумму. Где-то поступил неправильно, получил половину.

– Но где в запрограммированном мире можно поступить неправильно?

– У всех рано или поздно появляются мысли что он поступает как-то «не так». Бывает, что люди начинают чувствовать, что ими управляют и пытаются выделиться, хоть и не совсем значимо. Например, сказать что-то другому вслух или снять с себя технику и посмотреть на окружающий мир. Властям сразу же поступает сигнал, они прилетают, хватают «бунтаря» и улетают в неизвестном направлении. Из него выбивают дурь промывкой мозгов, затем возвращают и урезают заработанную плату за месяц. У него больше не будет ни желания, ни мыслей, чтобы снова как-то выделиться. А власть счастливо прыгает на фоне стада баранов и смеется с каждого. Ты можешь ввести человеку программу в мозг, и он будет лизать тебе пятки, пока тебе не надоест. Ты можешь заставлять его делать все, что только пожелаешь, и никто тебе за это ничего не сделает: тебя окружают такие же как ты богачи, в прислуге у которых программисты-психиатры, и тысячи баранов-болванок. Развлекайся и доминируй сколько пожелаешь.

– Это… ужасно… Но почему вы не такие?

– Откуда тебе знать? – спросил Йен. – Возможно мы точно так же запрограммированы и нам приказано втереться к тебе в доверие и доставить тебя живой.

– Не пугай беднягу, – сказал Пауль. – Она и так в шоке.

– Согласен…

– А как здесь с искусством? – поинтересовалась я.

– Плохо. Ни одной картины, написанной человеком ты не найдешь.

– А музыка?

– Аналогично.

– Я умею играть на многих музыкальных инструментах, это моя жизнь.

– Придется пока о ней забыть, – сказал Йен.

…

– Так почему же вы все-таки не такие как все? Не запрограммированы, да и в доме у вас ни одной голограммы, и ни одного высокотехнологичного предмета. Разве что летающие часы…

– Тебе понравились? – поинтересовался Йен. – Такой будильник вполне по мне. Чтобы его выключить нужно упереться ногами в пол, и он тут же исчезает. А то обычно выключу его и дальше сплю…

– Мы бунтуем, – ответил Пауль. – Я скорее умру, чем буду лизать кому-то… что-то…

– И как вы еще не попались?

– А нам везет-улыбнулся Йен.

– Если бы дело было только лишь в везении… – вздохнул Пауль…

– … то нас бы уже давно зомбировали, – продолжил второй.

Он подошел к моему креслу, наклонился, взял меня за плечи и спросил:

– Ты будешь сражаться или ты хочешь быть зомби?

Я посмотрела на него, на Пауля, в окно. Я думала о том, что не будет ли проще просто сдаться, ведь я не буду знать, что я сдалась и мне будет казаться, что все хорошо? Это ли не разрешение всех проблем? Спокойствие и тишина-это ли не то, к чему стремился каждый человек на протяжении столетий? Ни этого ли я хочу? Нет… не этого… Я еще не определилась с целью в жизни, но это явно не она.

– Я буду сражаться, – решительно заявила я.

Я увидела в их глазах одобряющий блеск. Они надеялись на такой ответ, и я их не подвела.