– Мы подумали, что ты нам подходишь, – добавил Касим, нервно теребя свой браслет с заклёпками.

Флинн смотрела на них во все глаза, слишком смущённая, чтобы что-то ответить.

Касим поднял бутылку крем-соды.

– За нас? – спросил он.

– За нас, – сказала Флинн. Их бутылки стукнулись друг о друга, и чистый мелодичный звон наполнил душу Флинн до самого донышка. Хорошо бы ему так и звучать в ней дни напролёт.

Поздним вечером громкую болтовню в комнате отдыха заглушил внезапно раздавшийся по всему поезду протяжный звук гонга.

– Что это? – спросила Флинн. Гонг напомнил ей ежечасный бой напольных часов, эту долго не смолкающую музыку, которая, в её представлении, непременно должна наполнять дом, где живётся спокойно и радостно. «Напольные часы» в её мысленном словаре располагались сразу за «благостью».

– Это ночной гонг, – объяснила Пегс. Они поднялись с кресел. – После десяти вечера нам больше нельзя покидать спальные вагоны. Пойдём!

Они присоединились к потоку учеников, спешащих в свои спальни, по дороге пройдя через вагон с тёмным коридором и тремя купе. Над железной дверью в начале вагона золотыми буквами было написано «Клубный вагон».

Проходя по нему, Пегс вздохнула.

– Нам, первоклассникам, в клубных купе появляться запрещено, – с тоской во взгляде пояснила она.

– Я ничего другого и не ожидала, – отозвалась Флинн, у которой постепенно складывалось впечатление, что в этой школе существовало больше правил, чем в Доме счастья фройляйн Шлехтфельдс. И это что-то да значило!

В первом из спальных вагонов Пегс, зевая, попрощалась с ней и Касимом и шмыгнула в одно из купе.

Флинн с Касимом протиснулись мимо павлинов, собравшихся у ванных комнат, и распрощались друг с другом в третьем вагоне.

– Мне жаль, что тебе придётся спать в купе мадам Флорет, – сказал Касим, перед тем как закрыть дверь в своё купе. – На твоём месте я бы лучше ночевал в коридоре.

Флинн скорчила недовольную гримасу. Толкнув железную дверь в спальный вагон учителей, она заперлась в уютной ванной комнате, располагающейся в самом начале коридора. От помещения с пушистым ковром и двенадцатью разными кусками мыла, большими и разноцветными, как куски торта, так и веяло роскошью.

Флинн решила остаться здесь как можно дольше. Она не горела желанием ночевать в коридоре – как и встретить в своём купе мадам Флорет в ночной рубашке.

Пустив в ванну на ножках в виде позолоченных львиных лап горячую воду, она задумалась о Йонте. Что ей было нужно – так это какие-нибудь следы его пребывания в поезде.