– Ты считаешь, это заметно? – нахмурился Гурьев.

– Не волнуйся, – хихикнула Рэйчел. – Это вижу только я. Все остальные видят сухопутный дредноут, готовый вот-вот обрушиться им на головы.

– Это ещё хуже, чем я предполагал, – не на шутку расстроился Гурьев. – Почему ты молчала?!

– Я думала, тебе это необходимо, – удивилась Рэйчел. – Честно говоря, я в последнее время привыкла находиться внутри сухопутного дредноута, в окружении команды сумасшедших головорезов, которые готовы превратить в пар любого, кто только осмелится посмотреть косо в мою сторону. И, говоря столь же честно, это мне надоело, потому что это…

– Немыслимо, – Гурьев наклонил голову к левому плечу.

– Именно так, – отрезала Рэйчел.

– Ну, тогда, вероятно, наступило время сменить тактику, – решил Гурьев, принимая вертикальное положение – как всегда, до такой степени стремительно, что у Рэйчел засосало под ложечкой – и протягивая ей руку. – Больше того, мы сделаем это прямо сейчас.

– Куда ты меня тащишь?! – беря его под локоть и с тревогой заглядывая в лицо, требовательно спросила Рэйчел. – И зачем?

– Сначала – «зачем». Затем, что пора заставить эту шушеру как следует всполошиться. Поэтому мы едем в «Бристольский кредит».

– Что?!?

– Я хочу открыть там счёт.

– О, Боже…

Они сели в автомобиль. Осоргин повернулся и, с удовольствием отметив, что встревоженная и влюблённая графиня Дэйнборо совершенно ошеломляюще восхитительно выглядит, с широченной улыбкой спросил:

– Куда, Яков Кириллович? – несмотря на многократные толстые намёки Гурьева на то, что пора и честь знать, Осоргин никому не желал и не собирался уступать обязанность, она же почётное право, возить главнокомандующего.

– Почему бы вам, Вадим Викентьевич, хотя бы разочек, для разнообразия, не спросить меня?! – прорычала Рэйчел. – Почему всегда только – «Яков Кириллович»?!

– Ты предъявляешь права на моих подчинённых, Рэйчел? – приподнял Гурьев правую бровь. – Это чревато последствиями.

– Ты что, угрожаешь мне?!

– Предупреждаю, – подозрительно кротким голосом произнёс Гурьев. – Права совершенно неразделимы с обязанностями, миледи.

– Я знаю!

– Отлично, – рявкнул Гурьев, обращая к ней смеющееся лицо. – Капитан, отвернитесь!!!

Когда воздух в лёгких закончился, Рэйчел с сожалением оторвалась от его губ, и, задыхаясь, проговорила:

– Если ты думаешь, что это может…

– А это?!

Осоргин, мужественно сражаясь с желанием взглянуть в зеркало заднего вида, понял, что продолжает улыбаться, закрыл глаза и принялся медленно считать про себя. Наконец, моряк услышал ласковый, немного дрожащий голос Рэйчел:

– Поезжайте, куда он скажет, Вадим Викентьевич. Только, ради Бога, не слишком быстро.

– Слушаюсь, ваше сиятельство, – ехидно осклабился кавторанг.

– Отвезите нас в «Бристольский кредит», – Осоргину показалось, что голос Гурьева звучит тоже как-то странно. – Потом отправляйтесь в «Морнинг Сан» и скажите редактору, что я приглашаю его на выдающийся, свинский скандал. После этого возвращайтесь и ждите нас у банковского подъезда. Будьте готовы в любой момент сорваться с места и прикиньте маршрут, чтобы быстро и незаметно выехать из города.

– Обижаете, Яков Кириллович. Всё давно просчитано и расписано.

– Вопросы?

– Никак нет. Разрешите исполнять?

– Исполняйте.

– Обещай мне, что всегда будешь так поступать со мной, когда я начинаю тебе возражать, – пробормотала Рэйчел, кладя Гурьеву голову на плечо и чувствуя себя самой умиротворённой и счастливой женщиной на свете – больше, чем когда-либо прежде. – Господи, Джейк, если бы ты знал…

– Я знаю.

– Что?!

Вместо ответа Гурьев снова закрыл ей рот поцелуем.