– Я тоже так подумал.

– Эта толпа нужна для того, чтобы можно было легче спрятаться.

– Если кто и может себе такое позволить, то это она, – сказал Макки. – И еще одно. Я уловил запах плесени.

– Плесени?

– В этом нет никакого сомнения. Между давлением внутри сферы и снаружи всегда есть разница. В сфере давление было ниже, и воздух затягивало внутрь. Пахло плесенью.

– Вы успели многое заметить.

– Вы думаете, я даром тратил время?

– Не больше, чем обычно. Вы абсолютно точно уверены, что видели пан-спекки?

– Я видел его глаза.

– Запавшие, с гладкими фасетками?

– Да, именно такими они мне показались.

– Если мы сможем заставить других пан-спекки опознать его, это даст нам большие преимущества. Мы установим личность преступника, вы же понимаете.

– Очевидно, вы мало общались с пан-спекки, – сказал Макки. – Как только вы умудрились стать директором отдела деликатных операций?

– Ладно, Макки, давайте не будем…

– Вы же прекрасно знаете, что любой пан-спекки взбесится, если увидит этого типа со шрамом, и сразу же нырнет за ним в люк…

– Вот как!

– Эбниз немедленно захлопнет люк и получит половину нашего незадачливого сообщника, а мы останемся с другой половиной.

– Но это же убийство!

– Нет, это всего лишь несчастный случай.

– В руках этой женщины огромная власть, я признаю, но…

– Она сдерет с нас шкуру, если сможет доказать, что она – частное лицо, а мы пытаемся вмешаться в ее дела.

– Да, хуже не бывает, – согласился Сайкер. – Надеюсь, вы не делали никаких официальных заявлений в ее адрес.

– Нет, я предупредил ее.

– Что вы сделали?

– Я сделал официальное заявление.

– Макки, вам было приказано вести это дело очень осто…

– Послушайте, мы же хотим, чтобы она начала действовать. Проконсультируйтесь с юристами. Она может предъявить встречный иск лично мне, но если она выступит против Бюро, то мы потребуем очной ставки. Впрочем, ее юристы наверняка предупредили ее о такой возможности. Нет, она попытается сделать по-другому…

– Она не может подать в суд на Бюро, – сказал Сайкер, – но она может спустить на нас своих собак. И это будет хуже всякого суда. Кстати, Билдун уже почти израсходовал время своего эго. Теперь он в любой момент может вернуться в колыбель клана. Вы же понимаете, что это значит.

– Борьба за кресло директора Бюро, – сказал Макки. – Я давно этого ждал.

– Но вы представляете, какая суматоха здесь начнется.

– Вы вполне можете претендовать на это место, Сайкер.

– Так же, как и вы, Макки.

– Я пас.

– Да, вот это будет денек! Больше всего меня беспокоит Билдун. Он просто выйдет из себя, когда узнает о пан-спекки с замороженным эго. Этого вполне может хватить…

– Ничего, с этим он как-нибудь справится, – произнес Макки с несколько преувеличенной уверенностью.

– Вы можете и ошибаться. Надеюсь, вы понимаете, что я-то не спасую.

– Мы все знаем, что вы хотите получить место шефа, – сказал Макки.

– Представляю эти сплетни.

– Стоит ли овчинка выделки?

– Вы узнаете об этом первый.

– Не сомневаюсь.

– Еще одно, – сказал Сайкер. – Как вы собираетесь обезопасить свой тыл от нападения Эбниз?

– Собираюсь стать школьным учителем.

– Я ждал иного объяснения, – ответил Сайкер и прервал контакт.

Макки осознал, что он по-прежнему сидит в пурпурном полумраке пляжного мячика. Он буквально купался в собственном поту. Было жарко, как в печке. Интересно, может ли от такой жары растопиться его лишний жир? Но воду он теряет, в этом-то нет никаких сомнений. Он сразу ощутил сухость во рту, как только вспомнил о воде.

– Ты все еще здесь? – прохрипел он.

Молчание.

– Фэнни Мэй?

– Я осталась в своем доме, – ответил калебан.

Раззадоренный гневином Макки вдруг почувствовал приступ едва сдерживаемой ярости – последней каплей стало то, что он слышит проклятого калебана каким-то непостижимым способом, а совсем не органом слуха.