В поселке было атаманское правление, отец сразу пошел к атаману Кокухину, с просьбой помочь основаться многодетной семье. Андриан Иванович человеком был добрым, сам поскитался немало. Он любезно согласился помочь материально и, что не менее важно, морально. Так началась наша жизнь в новом месте с новыми трудностями. В Тыныхэ среди русских поселенцев проживало много монголов, бурят, китайцев. Им всем очень хорошо жилось с русскими, все учились в русских школах, казаки учили их, как любить землю, как обрабатывать ее, чтобы получать хорошие урожаи. Мне в то время уже было пять лет, и я уговаривал, упрашивал родителей, чтобы меня отпустили в школу. Добрые родители с моим страстным желанием к науке согласились, и шести лет я гордо пошел в первый класс.

Учителя были свои – сестра Наталия и брат Павел, так что приходилось их величать Васильевичами. А они всегда мне ставили заниженную отметку, если отвечу на пять – ставили четыре, что меня очень удивляло и злило. Когда возвращались домой, я протестовал и требовал объяснений, и, конечно, дома я их уже не величал! Они мне доказывали, что занижают отметки ради справедливости, чтобы другие не подумали, что мол своя рубашка ближе к телу, что своему ставят хорошие отметки. Только через несколько лет я свое самолюбие успокоил и больше не обижался. В первом же классе я сразу влюбился в двух сестер Куликовых – Лиду и Лилю, которые были хорошенькие как куклы и покорили не только меня, но и весь мужской пол первого класса. Дошло до того, что мы с Петром Малышевым из-за них вышли на поединок в рукопашную, били друг друга до крови из носа, приходилось умирять нас учителю, брату Павлу Васильевичу. Он брал нас, как петухов, за шкирку и швырял в разные стороны, а мы, как свирепые донжуаны, снова слетались! А наши красавицы даже не знали, что из-за них бьются чуть ли не на смерть. Время на новом месте было благоприятное для нашей семьи, да и для всех жителей Тыныхэ! Шубный завод отца и матери имел много заказов, так что материально мы были обеспечены! А верой, надеждой и любовью мы всегда были сильны! Даже в страшно трудные времена семейная спайка спасала! Появилась и домашние животные: коровы, кони и овцы. Я очень любил маленьких животных, мог часами наблюдать в щель забора, как рождаются и делают первые шаги телята, жеребята, ягнята. Был очень интересный случай – у соседей Бронниковых коза родила тройню и двух из них приняла, а третьего нет, отталкивает, не кормит. За этой странной картиной я в щелку деревянного забора наблюдал, затаив дыханье, так внимательно, что даже не ощущал занозы на носу. Мне до слез стало жалко малютку-козленка, я решил идти к хозяину и сообщить ему об этом. Захожу в дом, меня гостеприимные соседи приглашают к столу по русскому обычаю, но я так переживал, что мне было не до угощений, сразу взволнованно начал рассказывать об увиденном. Хозяин слушал, слушал и как засмеётся, предсказав, что из меня получится хороший хозяин! Потом предлагает – если тебе его так жалко, то возьми себе и выращивай! От такого ответа я опешил, было удивительно и радостно, громко поблагодарил и побежал во двор за козленком! Не успел взять его на руки, как он начал сосать мой палец. Бедняжка был такой голодный! А время было зимнее, холодное. Я был одет в шубку, сшитую из одной овчины, из-за чего надо мной ребятишки часто подсмеивались, вроде того, какой ты мужик, носишь шубу из одной овчины. Поначалу я не хотел надевать её, но суровый климат заставил. Положил козленка за пазуху и понес домой. Знал, что родители добрые, но не был уверен, что они примут меня с козленком. Захожу в дом и не раздеваюсь, сел и молчу, мама спрашивает, «что с тобой, Саня?», так она меня всегда называла, я отвечаю, что ничего, мамуля, и продолжаю сидеть, вдруг мое усыновленное существо забекало, после чего я стал уговаривать матушку не гневаться. Когда она узнала, о чем идет речь, рассмеялась и сказала «молодец, расти»! Так началась жизнь козленка в нашем доме!