К чести сторон,
Никто не устроил друг другу Аушвиц.
Просто буднично выдернули из жизни,
Словно зубы у горе-полярника,
Людей из оболочки.
Солдат.
Их женщин трёх возрастов.
Их котов.
А потом объявили, что войне
Не то чтобы сразу конец,
Но перемирие.
Папа сказал – не верим, летаем.
А потом объявили,
Что перемирие, несмотря на
Большие потери обеих сторон,
Номинировали на Оскар.
Папа реагировал на такое остро
И поднимал нас в стратосферу.
Потом объявили, что войны не было.
Ну и не было.
Никто не забыт.
Ничто не забыто.
Пустой магазин сам по себе.
Пустой рукав – это сенокосилка.
Пустое место в розовом платье
Весело машет ведёрком,
Вышагивая с самой красивой
Юной вдовой.
Мы приземлились
Мы откопали наши сокровища.
Я семь.
А отец,
У него книги были сильнее,
Пять.
Одна проросла и не хотела прощаться
С землёй,
Обнимая её жизнью налитыми буквами.
Дом посреди земли.
Мы в своих комнатах.
Чинно читаем до вечера.
А с наступлением темноты
Пишем новые книги.
Я три.
Отец пять.
Боится, что не успеет
До новой войны.
История о
Идеальный сценарий
Про идеального офицера
Должен
Содержать в себе
Три поворота
Мальчик бегает
С деревянным мечом
По полю
Мальчик рубит
Ромашки
А родители в поте
Зарабатывают
Медную драхму
И переживают
Экзистенциальную драму
Тот
Кому готовили
Путь торговца
Провожает войска
От ворот
До линии солнца
И глотает
Книги
Про полководцев
Мама плачет
А отец вспоминает кузена
В целом
Очень неприятного чёрта
Что в столице
Империи Дзена
Командует
Львиной когортой
Слово за слово
Вот и письмо поспело
Поезжай сынок
Изучай военное дело
Десять лет проходит
И курсант-отличник
Едет в свою часть
В Карфаген
Или
В Перл-Харбор
На пути его
Повстречается нищий
Скажет
Брат
Я, кажется, умираю
Мальчик снимет плащ
И паёк разделит
Нищий не умрёт
Кстати, он не нищий
Он учитель
Знаток человеческих точек
Он убил Брюса Ли
Исцелил Горгону
Он расскажет мальчику
Про секрет бессмертья
И нажмёт на
Специальные зоны
Десять лет пройдёт
Легион в засаде
Пулемёты кромсают
Полумёртвые фланги
Пальцы на мече
Не разъять
Фаланги
Побелели
Как позорные флаги
Мальчик, ты в плену
Тебя расстреляют
Только стрелы вонзаются
Курам на смех
Пули вязнут
В пространстве
Не долетая
И гранаты взрываются
Безутешно
Враг напуган
Бежит
Возвращается
И сдаётся
Цезарь дарит коня
Орденок, конечно
И, конечно, зависть
И, конечно, ссылка
Городок в пыли
Лучше греческий
Можно армянский
Гарнизон роскошествует
Грозится спиться
Репетирует
Офицерский
Ансамбль песни и пляски
Мальчик
Входит каждый вечер в реку
Из фалерно
Метаксы
Первача и фетяски
И когда уже
Наплевать на славу
И когда отчизны
Огоньки не явны
Прибегает гонец
Из-под самой Смирны
И докладывает
Что в районе Яффы
Зародился змей
Левиафан
Гитлер
Бегемот
Чингис
Семь голов
Три бивня
Сотня рук
В каждой меч джедая
Мальчик наш
Подкрепления
Не ожидая
В одиночку выступает ночью
Надвигается
На супостата
Разрывает в клочья
От ушей до простаты
И гружёный
Адскими головами
Едет медленно
Напевает
А для тебя родная
Есть травка полевая
И спокойно так умирает
Стаый сон
Трансильванская станция Георгиу-Дэж,
Маскировка под станцию Лиски.
Мы приехали ночью
И бродили по ней,
Как по бочке дубовой виски.
Кто журнальчик читал,
Кто журнальчик смотрел,
Кто храпел и рюкзак тискал.
Кто-то трактор почтовый с перрона угнал.
Но сошло.
Разрулились с милицией.
Сумасшедший с улыбкой святого Фомы
Тёрся рядом, глаза бездонил.
Говорил про коварство какой-то кумы
И про то, что уж год бездомный.
Говорил – патриарх сатану сборол
И запёр в монастырь железный.
Говорил – если небо меня позовёт,
Я спокоен – останется Ельцин.
В три утра тяжёло долго слушать больных,
И его мы выслали вдаль.
Он согнулся, как от удара под дых,
Тоном выше позвал – Виталик!
Он заглядывал за ядовитый ларёк,
За прибор измерения поля.