— Но не то, что где-то во Вселенной у меня есть сестра с нормальной жизнью, которой мне не досталось, — с неимоверной обидой зло процедила она.

— Если помнила все это время, почему же не явилась лично, не убила?

Меня в самом деле интересовал этот вопрос. Тот же Стефан был уверен, что Астрид так сделала. Да и судя по ее реакции сейчас, это действительно было бы в ее духе.

Астрид угрюмо сжала губы, блеснув непонятной эмоцией во взгляде, и пренебрежительно передернула плечами.

— Буди малявку, — скомандовала она вместо ответа, так и не пожелав поделиться своими мотивами.

— И как ты это себе представляешь?

Происходящее все больше попахивало бредом, превращаясь в какой-то сюрреализм. Впрочем, учитывая полнейшую безвыходность ситуации и обилие странностей вокруг всего, что связано с Астрид, стоит ли уж так сильно удивляться и цепляться за реальность, находясь во сне?

Присев рядом с девочкой, я осторожно коснулась ее плеча. Удивительно, но этого хватило, чтобы та тут же открыла глаза и сонно прищурилась.

— Астрид? — удивилась она, широко зевнув.

— Она самая, — отозвалась моя копия. — Помоги нам смыться отсюда.

Но девочка проигнорировала присутствие наемницы. Подтянув одеяло на себя, она села поудобнее и с молчаливым ожиданием уставилась на меня, сонно потерев глазки.

— Солнышко, ты бы не могла рассказать, как ты выходишь из своей комнаты в гостиную или из гостиной в коридор? — начала я, быстро облизав пересохшие от волнения губы.

— Когда огонек зеленый — это значит, что можно выходить, — пробормотала маленькая Астрид, пожав плечами.

— А если огонек красный?

— Выходить нельзя, — в тон мне ответила малышка, поджав губки и серьезно покачав головой.

— Малявка врет, — вклинилась недовольная Астрид. — Водит за нос…

Я на нее шикнула, заставляя замолчать, и снова вернулась к девочке, особо не отреагировавшей на заявление наемницы.

— А если тебе очень хочется? Как ты это делаешь? Я никому не скажу, — понизив голос до заговорщицкого шепота, спросила я и подмигнула малышке.

Та тут же заулыбалась, склонив головку набок, отчего личико занавесила копна распущенных светлых волос. Выдержав паузу, девочка все же подалась ко мне и приобняла за шею.. Жаркий шепот обжег мое ухо.

— Когда мне сильно хочется, вот здесь, — она указала себе в район солнечного сплетения, — становится так горячо-горячо, будто там кусочек звезды. И я зажмуриваюсь вот так и выталкиваю его далеко-далеко. А когда открываю глазки — никакого огонька уже нет. Правда, тогда темно становится и вскоре прибегают взрослые. Ругаются…

Девочка горестно вздохнула и скуксилась, отстранившись. Не удержавшись, я погладила ее по мягким волосикам. Захотелось ее подбодрить.

— Ты понимаешь, что это значит? Она просто вырубает своей энергией всю технику! Двери, свет, камеры, газовую систему — все! — выдохнула где-то на заднем фоне наемница и рассмеялась. Но я даже не обернулась к ней. Все потом.

— А знаешь, почему ругаются? Потому что сами так не умеют. Это очень и очень здорово, что у тебя получается. Я так не умею, — честно призналась я, с удовольствием отмечая, как глаза малышки загораются недоверчивой радостью.

— Правда? Это значит, что я стану такой же идеальной, как ты? — выдохнула она.

— Ты уже идеальна. Тебе просто нужно немножко подрасти, чтобы никто не смог обидеть, — произнесла я, продолжая улыбаться.

Вместе с тем я чувствовала, как внутри, помимо надежды на спасение, разгорается горечь. У меня появился шанс, но при этом мне придется оставить этого ребенка здесь. По сути, обречь на то, что ей рано или поздно придется пройти тот же путь, что и Астрид.