«Ладно, постараюсь», – пообещал я.

Из темноты вынырнул первый из четырех обещанных Кофой полицейских амобилеров. Через несколько минут я с облегчением смотрел вслед своим недавним пациентам. Они ехали домой под надежной охраной ребят из Городской полиции. Я надеялся, что они никогда не узнают, чем закончилась эта история. А то ведь будут терзаться до гробовой доски, полагая себя не то избранниками, не то мерзавцами – даже не знаю, что хуже.

Кто-то осторожно взял меня за локоть, я вздрогнул и обернулся. На меня смотрели отчаянные глаза невысокой темноволосой леди. Ее лицо все еще оставалось нормальным человеческим лицом, на мой вкус весьма привлекательным. С рукой, вцепившейся в мой локоть, тоже все было в порядке. Но неопрятные мокрые пятна на белом лоохи не оставляли сомнений: эта женщина больна так же, как и все остальные, доверчиво ожидающие, пока я докурю и займусь их исцелением, как обещал.

– Сэр Макс, – шепотом сказала она, отпуская мой локоть, – прошу вас, скажите правду. Вы ведь не собираетесь нас лечить?

Окурок вывалился из моей руки. Я изумленно уставилсяна свою собеседницу. Грешные Магистры, откуда она узнала?!

– Почему вы так решили? – наконец спросил я.

– Я немножко ясновидящая. Совсем чуть-чуть, – объяснила женщина. – Я никогда не умела предвидеть будущее, или предсказать судьбу, ничего в таком роде. Но моего таланта обычно хватало, чтобы понять, когда меня пытаются обмануть. Моих детей это ужасно злило. Но их больше нет, да и меня, наверное, скоро не будет, так что их неудавшиеся попытки меня провести и моя хваленая проницательность кажутся мне теперь одинаково бессмысленными. Я вам сразу не поверила, сэр Макс. И не могу понять, почему вы не хотите нас вылечить? Мы что-то сделали не так?

Я схватился за голову. Эта милая леди даже не думала на меня сердиться! Она доверчиво смотрела на меня большими темными глазами и искренне пыталась понять, что они «сделали не так»? Господи, придет же такое на ум.

Но она ждала моего ответа, и мне пришлось сказать правду. А что еще оставалось?

– Просто у меня не так уж много сил, леди. Совсем хреновый из меня колдун. Немножко поработал, и все – ни на что больше не гожусь.

Я помолчал, собираясь с мыслями, и добавил:

– Я не выбирал, кого лечить. Метал свои молнии куда попало. Решил, будто судьба мудрее меня. Но она, вероятно, такая же дура. Вышло, что моего могущества не хватило именно на вас. Я не хотел говорить правду, пока те, кого я смог спасти, оставались здесь. Мне показалось, что будет лучше, если они не узнают.

– Да, так лучше, – неожиданно согласилась женщина. – А еще вы подумали, что мы заставим их разделить нашу судьбу. Вы не хотите об этом говорить, но все и так понятно. По городу действительно бродят безумцы, одержимые гневом, но среди нас таких нет. Вы не поверите, но я даже рада, что вы смогли спасти хоть кого-то. Когда стоишь так близко от смерти, жизнь кажется по-настоящему великой драгоценностью. Даже чужая жизнь. Поэтому вы напрасно боялись сказать нам правду.

Я смотрел ей в глаза, потрясенный, безъязыкий – да и что тут можно было сказать? «Запомни это, – твердил я про себя, – просто запомни, болван безмозглый. Может быть, хоть чему-то научишься».

– Сэр Макс, если уж все так получилось, я собираюсь попросить вас об услуге, – теперь женщина говорила совсем тихо, но я слышал каждое слово. – Мы ведь пришли сюда не просто так, а специально для того, чтобы найти другую смерть. Говорят, те, чью жизнь унесла анавуайна, умирают полностью – вы понимаете, что это значит?

– Наверное, понимаю, – кивнул я. – Но не верю, что это может быть правдой. Слишком уж ужасно. И слишком несправедливо!