Гюнтер понимал, что ему достаточно дыхнуть на преследователей, и те превратятся в шашлык. Но, с одной стороны, это были воины Байтонского королевства, с которым он связал свою судьбу, ставшее для него единственной Родиной. С другой, дракончик понимал: если он использует своё пламя в такой плотной застройке, вспыхнет нешуточный пожар, и пока его станут тушить, полгорода превратится в уголья. Такое уже бывало в истории Теобальда, и не раз.

Потому Гюнтер стал искать, куда бы спрятаться. Увидел приоткрытое окно, ведущее на чердак, и, цепляясь когтями, добрался до него и повалился внутрь, притворив раму. Теперь снаружи его никто не мог увидеть, а внутри, – дракончик осмотрелся и принюхался, – нет, никого. Пахнет пылью и затхлостью. Сюда точно давно никто не поднимался. Потому он прополз до угла и лёг на доски, распластавшись. Крыло сильно болело, и Гюнтер подумал о том, сможет ли он в таком состоянии добраться до Амелии.

На улице рядом с домом приблизились шаги. То были стражники, занятые поисками странного существа. Они были уверены, что оно сильно ранено и далеко уйти не могло. Сквозь пыльное стекло чердачного окна виднелись отблески факелов. Затем они и весь шум, окружавший воинов, удалились. Гюнтер посмотрел снизу вверх. Солнце клонится к закату. Значит, скоро семь часов – к этому времени он уже должен привести Амелию к воротам на восточной стене.

«Крошить мою капусту! – выругался дракончик. – Буду дальше тут валяться, всё пропало!» Он стиснул челюсти, кое-как встал на лапы, помогая себе хвостом. Крыло нещадно саднило. Осмотрев его, Гюнтер не заметил крови и решил, что уже хорошо. Значит, можно терпеть. Проковылял до окна, раскрыл его. Прислушался. Внизу было тихо. Жители окрестных домов не стали высовываться, когда услышали крики стражников. Испугались, да и притихли в своих жилищах. Дракончику это было на пользу.

Он выбрался на крышу. Расправил крылья, взмахнул и поднялся на несколько метров. Крыло болело неимоверно. Но сила воли в Гюнтере, чего никто не знал, была, как у настоящего дракона, огромного и могучего. Он мужественно терпел, проверяя, сможет ли дальше лететь. Убедившись, взял курс на дворец, стараясь не слишком высоко подниматься над крышами домов. Пролетал немного, садился возле печной трубы, отдыхал. Затем двигался дальше, пока, наконец, не оказался возле знакомого окна.

К нему примыкал небольшой балкон, на который, как помнил Гюнтер, любила по утрам выходить принцесса Беатрис. Ей очень нравилось любоваться восходами и закатами, а порой просто стоять и глубоко дышать. Дракончик прекрасно понимал свою госпожу: у каждого времени года свои неповторимые ароматы. Нужно только уметь их чувствовать, чего не может большинство людей. Скажи им: «Пахнет весной», и они ответят – «это где-то жгут опавшую листву». «Как чудесно пахнет летом», а они тебе – «это с реки воняет мокрой травой».

Гюнтер был романтиком глубоко в душе. Потому, оказавшись на знакомом балкончике, замер, погрузившись на пару минут в воспоминания. К тому же надо было дать отдохнуть несчастному крылу, а заодно прислушаться. Всё ли тихо в замке? Вскоре дракончик разобрал какое-то шевеление внутри. Приподнялся и заглянул через окно, благо шторы были ещё раздвинуты. Внутри покоев принцессы ходила Амелия и протирала всё влажной тряпочкой.

Дракончик засмотрелся на девушку. Она была очаровательна. Доброе, нежное и очень грустное лицо. Фигура в красивом платье, с приятными объёмами. Гюнтер вздохнул. Будь он человек, притом мужчина конечно же, обязательно бы стал ухаживать за Амелией. Ну и пусть она простого происхождения. Мало ли знавала история примеров, когда графы женились на простолюдинках и помогали им таким образом обрести высокое положение в обществе?