После концерта я и еще одна девочка начали разбирать декорации. Делегация и группа учителей с директором что-то обсуждали в зале. Один француз из делегации оторвался от разговора и подошел ко мне. Я стояла на сцене в сарафане по колено, с волнами каштановых волос, отросших уже до пояса, и пыталась размотать гирлянду с бутафорской колонны. Огоньки подсвечивали мои волосы, глаза, играли бликами на сарафане.

Французу было слегка за тридцать. Он не был красив, но в нем был мужской шарм и стать. И тогда я впервые увидела этот взгляд – так мужчина смотрит на женщину, желая ее. Он смотрел завороженно, снизу вверх: на мои щиколотки, тонкую талию, небольшую, но уверенно очерченную грудь.

– Вы очаровательны, дитя мое! – сказал он мне по-французски. Я смутилась. Он улыбнулся довольной улыбкой ловеласа и вернулся к группе обсуждения.

Как выяснилось, они обсуждали мою судьбу. Французы хотели, чтобы я поехала учиться к ним. На полный пансион. С последующим переходом в университет.

Узнав эту новость дома, мать пришла в ужас.

– Никуда ты не поедешь! Еще чего! Какие французы?!Тебе надо здесь в институт поступать – кричала она.

– Конечно, не хватало еще, чтоб в проститутки завербовали – вторила свекровь – поди опять жопой там вертела. Довертишь как-нибудь, что поймают и оприходуют! Вечно ты вляпываешься в истории!

Помня странный взгляд француза, я поверила им, и никуда не поехала. Вместо меня поехала менее талантливая, которая добилась и высот, и гражданства, и дома за городом.

Мать все же заставила меня поступить в лингвистический. Но втайне от нее я подала документы на факультет восточных языков, чтобы больше никогда не иметь дела с французами. И кем я стала? Преподавателем китайского.

– Вы не любите свою профессию? – спросил сексолог после того, как я изложила ему свою историю вкратце.

– Почему же, люблю. Но я перестала хотеть достигать чего-то большего. Я топчусь на одном месте…

Мы проговорили тогда более трех часов. Он звал меня на повторные сеансы, но я не хотела. Я все поняла с первого раза, я же быстро учусь.

Проблема была в обезличенности. Своим равнодушием родные люди обезличили меня, и я смешалась с толпой. Не выделяться, не достигать. Зачем? Ведь я обычная. Как все. Работа-дом-работа. Мужчина… а зачем мне мужчина? Если я умею сама себя довести до оргазма.

А потом был ты и твой вспыхнувший взгляд. Ну, наконец-то, думала я. Меня заметили. Я особенная! Ведь я знала это всегда.

А ты снова сравнял меня с асфальтом своей одновременной интрижкой с Ритой. И ты будешь наказан. За всю нелюбовь и пренебрежение, что мне пришлось испытать.

Глава 23. Урок второй

Сквозь тьму моих мыслей просачивается слабый свет человеческой улыбки. Я поднимаю глаза от тарелки с сырным бутербродом и упираюсь недовольным взглядом в своего студента. Крупного телосложения, коротко стриженный, с выбритой молнией на виске, он напоминает скинхеда или гопника, но никак не одного из лучших учеников в моем потоке. Будь прокляты стереотипы!

Тайсон. Такое прозвище ему дали за устрашающий вид и из-за двух серебряных коронок на верхней челюсти. Кажется, он действительно, занимается боями без правил. Какого черта ему надо от меня в обеденный перерыв?!

– Приятного аппетита! – он продолжает улыбаться и нависать надо мной, словно глыба.

– Аппетит давно пропал – я даже не пытаюсь скрыть раздражение. Терпеть не могу, когда подходят неожиданно и не вовремя, тем более, когда я ем – У тебя что-то конкретное?

Ремень на его джинсах вровень с моими глазами. На какую-то долю секунды я задерживаю взгляд на металлической бляшке ремня, и ниже, там, где ширинка…