– А Стаценко?

– Его хуже знаю, он не футболист, только приходил в наш двор иногда. А теперь в высокой должности, между п-прочим.

– В какой?

– В криминальной. Смо-отрящий на районе. Большой человек, да? – Асеев хмыкнул, затянувшись сигаретой.

– Имя им легион… – похолодел Горлов.

– Иисус с нами бы согласился. П-помнишь, я хотел поговорить с тобой насчет своих проблем?

– Помню. Давай поговорим.

– Просто не хочу ставить в с-сложное положение. Если решишь, что не стоит со мной дело иметь, р-разбежимся.

– Что за сложное положение?

– Я ж говорил, что у нас с ж-женой дома в управлении?

– Ну, да. Говорил.

– Отбирают у нас дома. При-ишли какие-то хмыри, говорят, с Калининского района, у них подвязки в прокуратуре, якобы собрали жильцов, хотя никого собрания и не было, ку-упили некоторых, а другие подписи подделали, и протокол об избрании нового управляющего готов. Потом отнесли протокол в налоговую, зарегистрировали. А когда ж-жену сняли с управляющего, следом за ней и я, как зам, приказом нового директора был отстранен. Мы оказались без наших домов, без работы и без средств. У меня трое детей, Иваныч, и младшему два года.

– Надо было в прокуратуру, в суд…

– Зампрокурора – их с-ставленник. Суд, правда, мы выиграли, протокол признали незаконным, и неудивительно – все фальсифицировано. Но тут началось. Жене угрожают. И менты, и прокуратура палки в колеса вставляют, натравливают на меня жильцов.

– И что решил делать?

– Со Стаценко по-оговорил, обещал разобраться.

– Андрей, мы же договаривались в футбол житейские конфликты не тащить. Это может сказаться на атмосфере в команде!

– Какая команда, какая атмосфера? Тут жизнь моя на карте! Иваныч, мне многого не надо, ты знаешь, как говорил Христос: «Удалите от меня ложь и суету, от бо-огатства и нищеты оградите, нужен мне лишь хлеб насущный». Пусть помогут отстоять справедливость и э-элементарное право на труд. До-олжны же мы друг другу помогать. Я вообще-то и уйти могу, только ведь нужен же я, да? Еще вчера никого не было, а сегодня – команда, вот ту-урнир сыграли. И ничего сыграли, лиха беда – начало. Дальше еще п-проявим себя, увидишь…

– Ладно, только информируй, что происходит. Иначе вообще не будем знать, откуда и что нам «прилетает».

– Да не переживай, решим. Стаценко – к-крутой, у него большие связи, весь район под ним.

Асеев демонстрировал уверенность, это почти успокоило Горлова, хотя было понимание: такие вещи так просто не решаются, и без последствий может не обойтись.

Во время одной из игр на том турнире молодому защитнику, который пришел только-только в команду из юниоров «Металлурга», чтобы помочь именно в этом турнире (у себя не имел игровой практики – постоянно на «лавке» в запасе), стало плохо. Выяснилось, что у него накануне игры случилось отравление. Горлов испугался. Было страшно. Решил, что сердце.

– Какое сердце, Иваныч?! Ты гонишь! Ему восемнадцать! – уверенно разубеждал Пашка.

Однако Сергей задумался насчет врача. Задумываться, правда, надо было бы раньше. А если, не дай бог, что случится? Что тогда? Приятельница жены, фельдшер, долго воспитывала:

– Ты вот берешься за такое дело, а ты медицинский осмотр проводил? Это твой коллектив, значит и твоя ответственность. Я правильно понимаю, или я чего-то не понимаю? Ты знаешь, в каком физическом состоянии находятся эти люди, которые выходят у тебя играть? У кого-то «вегетка», кто-то, может, врожденный порок сердца имеет или еще какие-нибудь проблемки. Они же тебе всего не скажут.

– Я спрашивал. Заверили, что проблем нет.

– Ага, так они и сообщат. Они же играть пришли. Обследование не проводил, как я понимаю?