Документы, предоставленные Хургинасом, подтверждали версию о вывозе архива из Литвы в августе девяносто первого. Теперь следовало внимательно проанализировать предстоящую работу, четко продумать план действий.

Документы из архива предлагали в Дюссельдорфе. Следовательно, там не может находиться их основной владелец. Иначе он не разрешил бы совершить сделку именно в Дюссельдорфе. Но он обязательно находится в Германии: такие документы не возят через границу, даже если она проходит внутри Шенгенской зоны. Значит, Савельев, если только это действительно он, вывез документы в августе девяносто первого именно в Германию. Но почему в Германию? Легче было бы спрятать их где-нибудь поблизости, на Украине или в Белоруссии. Хотя нет, в августе менялась только власть. А развал страны произошел позднее, и его закрепили в декабре беловежскими соглашениями. Значит, Германия. Как же он тогда провез архивы через три границы? Германия? Получается, что его там ждали надежное убежище и надежный друг, который помог бы ему в первое время. Какой такой друг мог быть у полковника КГБ и его группы? И почему именно в Германии? В августе девяносто первого… Полковник КГБ… Там в это время находилось много военных, много офицеров КГБ. Все точно.

Группа советских войск еще оставалась в Германии, вспомнил Дронго. Он повез архив в Германию к своему другу или к группе друзей, которые, как ему тогда казалось, могли защитить его, спрятав эти документы. Значит, нужно искать среди знакомых Савельева, причем один из них должен занимать очень большую должность в группе советских войск.

Сидя в кресле, он размышлял. Подобная работа всегда доставляла ему гораздо большее удовольствие, чем активные действия с крушением челюстей и стрельбой на выживание. Он не любил стрелять и не любил убивать. Особенно ему не нравилось, когда стреляли в него.

Кроме Савельева, в группу входил подполковник Лозинский. Где он теперь и что с ним случилось? Нужно попытаться узнать, используя свои старые каналы связи. И существовали еще два «ликвидатора», то есть два профессиональных убийцы. Куда они подевались после того, как устроили такую бойню на литовско-белорусской границе?

«Похоже, без консультации с Владимиром Владимировичем не обойтись», – понял Дронго. Часы показывали уже половину двенадцатого, когда он поднял трубку и набрал номер своего старого знакомого. Телефон ответил почти сразу. Владимир Владимирович жил один, и телефонный аппарат обычно стоял рядом с ним на столике.

– Добрый вечер, Владимир Владимирович, – приветливо начал Дронго, – надеюсь, вы еще не спали?

– Уже собирался. Почему ты звонишь всегда так поздно? – ворчливо спросил Владимир Владимирович.

– Наверное, потому, что я ярко выраженная сова, – пошутил Дронго.

– Как твои дела?

– Пока все в порядке. Мне опять нужна ваша помощь.

Владимир Владимирович проработал в КГБ почти полвека. Это была ходячая энциклопедия, знавшая обо всем и обо всех. Уже когда он вышел на пенсию, его использовали для связи с самим Дронго, если требовалось срочно решить какую-нибудь достаточно сложную задачу. В свою очередь, и сам Дронго охотно прибегал к помощи старого знакомого, который жил на весьма скромную пенсию бывшего полковника КГБ и не мог бы помогать семье своей дочери, если бы Дронго исправно не выплачивал ему часть своих гонораров.

– Какая помощь? – спросил Владимир Владимирович.

– В КГБ летом девяносто первого была создана специальная оперативная группа под руководством полковника Савельева, которая действовала в Литве. Речь идет о вывезенном архиве, который не дошел до Москвы. Мне нужно знать, во-первых, кто именно входил в его группу и, во-вторых, не было ли у него близких друзей в группе советских войск в Германии.