Она объяснила, что все, что ее сдерживает, – это опасения Фэй и собственная гордость. Публично отказаться от показаний – значит открыто признаться в том, что она разрушила жизнь невинного человека. Энни не хочет, чтобы люди думали о ней так, и предложение Барнса поможет ей этого избежать. Она просто напишет короткое письмо и вернет Льюису право распоряжаться собственной жизнью – по крайней мере, тем, что от нее осталось.

Она зачитала текст письма вслух, надеясь, что здесь, где все и произошло, к ней придут правильные слова. «Так ведь, мам?» – заручилась она поддержкой у пустоты.

Уважаемый мистер Барнс!

Я пишу это письмо, зная, что оно будет зачитано, когда меня не будет рядом. Хотя я и не смогу озвучить свои замечания на слушаниях, которые должны обеспечить свободу Корделлу Льюису, я хотела бы оказать этому процессу свое содействие. Как человек, чьи показания сыграли ключевую роль в вынесении приговора, я хотела бы заявить, что теперь, спустя много лет, мои свидетельства не кажутся мне убедительными и надежными. Когда мою мать убили, мне было всего три года. К тому же я спала, когда все случилось. В свою очередь, мистер Льюис вполне убедительно объяснил, почему я решила, что именно он нанес вред моей матери.

Теперь, когда я уже достаточно взрослая, чтобы говорить от себя, я считаю своим долгом высказаться в поддержку мистера Льюиса и за его освобождение и оправдание по делу об убийстве, которого он не совершал. Я искренне сожалею, что содействовала этой судебной ошибке, и хочу сделать все, что в моих силах, чтобы ее исправить.

Я понимаю, что на месте преступления была обнаружена ДНК другого человека, но что полиция никогда не использовала этот факт как доказательство невиновности мистера Льюиса. В интересах моей матери я призываю суд проанализировать эту ДНК как можно скорее и выяснить, мог ли кто-то другой убить ее в ту ужасную ночь двадцать три года назад. Город Ладлоу имеет полное право знать, есть ли среди его граждан убийца. А я имею право знать, кто в действительности отнял жизнь моей матери.

С уважением,

Энн Элизабет Тафт

– Ну, как тебе? – обратилась она к облакам, кронам деревьев, ко всему, что открылось ее взгляду, когда она подняла глаза к небу. Но ответа не последовало – как и всегда. Тайсон Барнс хотел ответов, а может, просто создать себе имя. Он прощупывал почву в поисках перспективного дела и наконец нашел то, что искал, – Льюиса, сестра которого не переставая строчила адвокату слезные письма с просьбами о помощи. Он понимал, что такую историю медиа уж точно не упустят и тем самым привлекут внимание к нему и его карьере. Но, взявшись за дело, он невольно привлек внимание и к Энни – причем в самое неподходящее время. Ей требовалось так мало для счастья: выйти замуж, заняться своим будущим, перестать быть «той бедняжкой, мать которой убили». Она потратила всю свою жизнь, пытаясь доказать людям, что она – полноценная личность. Но и теперь они видели в ней лишь жертву.

Энни топнула ногой, как делала еще трехлетним ребенком, и сжала кулаки.

– Только бы я могла вспомнить! – воскликнула она. – Только бы я могла вспомнить и все исправить! Кто был прав: я, обвиняя во всем дядю Корда, или он, утверждая, что я запуталась? Кто еще заходил в палатку в тот вечер? Как бы я хотела, чтобы ты могла мне ответить! Чтобы сказала, что я поступила правильно, написав это письмо. А если нет – чтобы простила меня.

Случайный прохожий подумал бы, что Энни разговаривает сама с собой. Но ей на это наплевать. Им недоступны истинные причины ее визитов на место гибели мамы. Им не понять, что именно здесь они в последний раз были вместе. Сладость и горечь ходят рука об руку, и вот Энни снова оказывается тут, все чаще и чаще в последние дни. Люди злятся на нее за вчерашнее исчезновение, но как объяснить им, насколько велика ее потребность ощущать связь с матерью – путь даже таким странным способом? Они считают, что знают, как тяжело ей пришлось, но это не так. Они понятия не имеют, каково это – раз за разом приходить на место смерти своей мамы, называя это «побыть рядом».