Деда он помнил смутно, даже не его, а особую интонацию бабушки, когда та обращалась к мужу: ты молодец, ты хорошо держишься, я тебя люблю, – говорила эта интонация. Он это понимал, но не знал причины. Потом уже ему рассказали, что дед от проблем на работе получил инсульт, что бабушка старалась не обидеть его отношением, как к беспомощному инвалиду, но после того, как муж не удержал бензопилу, приняла трудное решение поменяться домами со старшим сыном. Они из большого частного дома переехали в маленькую квартирку, которую купили сыну на свадьбу, а увеличившаяся семья сына – в их красивый дом с большим участком, где всё десятилетиями благоустраивалось и украшалось, «чтобы доживать в раю», как говорила бабушка. Чего им стоило в засушливом климате с сильными ветрами создать этот оазис! Решение далось тяжело: ей всё было чужим, не хватало простора, «райского» вида из окна и привычного круга дел. Но в минуты слабости перед ее глазами вставал любимый муж, который глядит на выпавшую из рук бензопилу, а по его щекам текут слезы. В квартире дед увлекся радиопередачами и аудиокнигами, а также поделками 3D-ручкой, которую ему подарил сын. Второй инсульт застиг всех врасплох. Из больницы хозяин уже не вышел, а у его вдовы навсегда сжались в тонкую полоску губы, опустились вниз их уголки, а по бокам шеи четко обозначились два бугорка, как будто она все время крепко сжимает зубы. Даже голову она стала держать с каким-то упрямым наклоном к правому плечу. Боря оказался как нельзя кстати: подготовка к школе, логопед, врачи занимали ее время, а из мальчика, как специально, выползали все новые диагнозы и поведенческие проблемы. Крепко сжав зубы и так же крепко держа внука за руку, она водила его на занятия, по врачам, возила на рентген спины и стоп в Волгоград. С дочкой она почти не общалась, оставив ей Борину пенсию по потере кормильца. Света несколько раз в год приезжала в родную Даниловку: на день рождения матери и живущего рядом брата, весной на кладбище к двум могилам – мужа и отца. Привозила сыну пару киндер-сюрпризов, или шоколадку, или простенький набор фломастеров, купленный в киоске возле остановки. Рассеянно слушала о новых диагнозах, под взглядом матери торопливо обнимала сына и убегала на остановку, в свою загадочную, неведомую Боре жизнь. Или ходила по бывшим школьным подружкам, давая им очередную порцию информации для пересудов.

Боря не ждал от бабушки любви, привык к ее недовольству, унылым глазам, упрямо сжатым губам, привык к именованию «он мой крест», произносимому так буднично, без всякого пафоса, что всякий этому верил, и он в том числе. У него было три дяди, и с дядей Сашей, живущим в Волгограде, он виделся даже чуть чаще, чем с мамой. Тот привозил ему на день рождения дорогие подарки: хороший телефон, планшет, электронную игру. Всё это бабушка выдавала дозированно, и Боря понимал: это запрет невролога. Старший сын бабушки дядя Коля относился к нему с равнодушной добротой и, кажется, был рад, что его мать теперь снова при деле.

Был еще дядя Володя, папин младший брат. Сначала он не проявлял никаких родственных и просто человеческих чувств к племяннику, но два года назад все изменилось. Бабушка тяжело заболела гриппом и решилась попросить его свозить Борю на МРТ, чтобы не потерять очередь. Они как-то неожиданно разговорились, и дядя Володя с удивлением обнаружил в вечно молчащем племяннике, которого считал дурачком или аутистом, хорошего человека и даже интересного собеседника, если разговорить. Своих детей у него пока не было, и он стал потихоньку приобщать Борю к мужским делам и занятиям. То они вместе ставили новый забор, то собирали яблоки, то ремонтировали скутер, то ходили красить ограду у «бедного Сереги». Галина Семеновна сначала недоверчиво косилась на внука, которого совсем не знала. Но потом как-то привыкла, что ли, или просто так доверяла своему обожаемому младшему сыну, что стала пихать внуку то теплую пышку, то деньги на мороженое, то книжку с полки. А однажды сын с удивлением заметил, что они сидят рядом на диване и разглядывают семейный альбом и племянник с видом то ли взрослого, то ли уже сразу пожилого родственника внимательно слушает ее рассказы, задает вопросы. «Надо же… Пусть общаются», – с улыбкой подумал дядя Володя. Ему самому вся эта история семьи была глубоко безразлична.