Особо следует отметить, что всё, написанное Амнуэлем, технически исполнено на таком уникально богатом лингвистическом инструменте, как русский язык, которым он блестяще владеет. Тому свидетельство – перечень престижных русскоязычных литературных премий, присуждённых ему за значительный вклад в развитие отечественной научно-фантастической литературы: «Фанкон» (1997), «Бронзовый Икар» (2009», «Литературная премия имени И. А. Ефремова» (2009), «Портал» (2010), «Беляевская премия» (2011», «Аэлита» (2012), «Полдень» (2012), «Беляевская премия» (2013), «Беляевская премия» (2021).

Вот и всё, что я хотел сказать вам, читатель, ни опыта, ни вкусов, ни целей которого я не знаю. Но вы прочли это моё предисловие, и, в благодарность за это, мой искренний вам совет: смело погружайтесь в миры Амнуэля, где вместе с автором «разделите нежность и браваду, реальное событье с чудесами», и вы обязательно найдёте то, что искали для души.

«И тогда откроется новая страница истории человечества – страница, которая будет для нас словно солнечный свет для новорожденного».

Г. Уэллс, «О некоторых возможных открытиях».

Очередная комиссия прибудет на «Юности» через полчаса. Академия решила командировать на Марс Юмадзаву. Но даже и теперь, ожидая в Большом зале космопорта посадки «Юности», я не могу избавиться от странной апатии. Я устал. Устал от непрерывного одиночества и даже от самой работы. Доведись начать все сначала, я начал бы, но поступил бы, пожалуй, иначе.

Имел ли я право рисковать?

Что ж, я могу показать расчеты. Могу сослаться на результаты опыта, на его огромное значение. В этом и состоит моя цель – убедить людей, и я ее почти достиг.

Двадцать лет я не позволял себе думать ни о чем другом, кроме Проблемы. Я свыкся с ее постоянным присутствием и не мог представить, что будет потом…

За столиком у окна трое космонавтов громко обсуждают задачу безгравитонных зон. Молодые ребята, совсем молодые. На них смотрят с симпатией и легкой завистью. А меня подмывает подойти к ним и спросить, указав на шеренгу готовых к старту ракет:

– Зачем все это? Для чего?

Увидеть их изумление, а потом – соболезнующие взгляды, к которым я давно привык, и чувствовать себя как-то старше их, потому что они, как дети, верят в свои красивые ракеты.

Я сижу за столиком, жду сообщения о посадке «Юности» и думаю.

Что я скажу Юмадзаве? Может быть, просто вспомнить, как это было?

* * *

Я родился в Фарсиде, небольшом поселке переселенцев, когда атмосфера Марса была уже насыщена кислородом и стала пригодной для дыхания. Мои родители прилетели на Марс с первой партией добровольцев. По рассказам отца я знал, чего стоила людям эта атмосфера. После включения кислородных реакторов на Марсе остались небольшие группы наблюдателей, следивших за медленным изменением климата планеты. В обновленной атмосфере пылевые бури разразились с катастрофической силой. В те годы скорость ветра достигала скорости звука. Каждый ураган заносил наблюдательную станцию слоем песка толщиной в сотни метров. Люди отсиживались в бронированных домиках до тех пор, пока новый шквал не освобождал их из песчаного плена. Станции имели колоссальный запас прочности, ванты вгонялись в грунт на глубину более полукилометра. Две станции, расположенные в районе полюсов, все же погибли. Ураган подкопался под их основания, и во время очередного затишья станции оказались поднятыми на высоту тридцатиэтажного дома. Следующий шквал переломил ванты, словно тоненькие прутья.

Лишь несколько лет спустя бури стали слабее, а вскоре и вовсе исчезли.