– У вас тут красивая крыша, – оценила я.

Он поднял бровь, ожидая от меня более подробных объяснений.

– Мне захотелось свежего воздуха. Нужно было найти место, чтобы подумать. Я заглянула в Google Earth и нашла ближайшее жилое здание с достойным патио на крыше.

Парень посмотрел на меня с улыбкой.

– По крайней мере, ты экономна. Это хорошее качество.

По крайней мере?

Я кивнула, потому что действительно была экономной. И это действительно хорошее качество.

– Почему тебе потребовался свежий воздух? – спросил он.

Потому что сегодня я похоронила отца и произнесла эпически катастрофическую надгробную речь, и у меня появилось такое чувство, будто я не могла дышать.

Я посмотрела перед собой и медленно выдохнула.

– Мы могли бы просто помолчать немного?

Мне показалось, что он испытал облегчение, когда я попросила о тишине. Он перегнулся через парапет и опустил одну руку, уставившись вниз на улицу. Он оставался в таком положении некоторое время, и все это время я не сводила с него глаз. Вероятно, он знал об этом, но ему явно было все равно.

– В прошлом месяце с этой крыши упал парень, – сказал он.

Я могла бы обидеться из-за того, что он проигнорировал мою просьбу о тишине, но я была заинтригована.

– Несчастный случай?

Он пожал плечами:

– Никто не знает. Это произошло поздно вечером. Его жена готовила ужин, а он сказал ей, что поднимется сюда, чтобы сделать несколько снимков заката. Он был фотографом. Полиция считает, что он слишком сильно перегнулся через парапет, чтобы снять панораму города, и соскользнул вниз.

Я посмотрела на парапет, гадая, как кто-то мог намеренно оказаться в такой ситуации, чтобы случайно упасть. Но потом вспомнила, как сама только что сидела на парапете.

– Когда сестра рассказала мне о том, что случилось, я мог думать только об одном: успел ли он сделать снимок. Я надеялся, что фотоаппарат не упал вместе с ним, потому что это была бы настоящая потеря, понимаешь? Умереть из-за любви к фотографии, но так и не сделать последний снимок, который стоил тебе жизни…

Я рассмеялась, хотя и не была уверена, что мне следовало над этим смеяться.

– Ты всегда говоришь то, что думаешь?

Он пожал плечами:

– Большинству людей – нет.

Я улыбнулась. Мне понравилось, что, не зная меня, он все же по какой-то причине не включил меня в это большинство.

Он прислонился спиной к парапету и сложил руки на груди.

– Ты здесь родилась?

Я покачала головой:

– Нет, я переехала сюда из Мэна, когда окончила колледж.

Он сморщил нос, и это было очень сексуально. Я видела перед собой парня с двухсотдолларовой стрижкой, одетого в рубашку от Burberry, который корчил рожи.

– Значит, ты оказалась в чистилище Бостона, так? Здесь не слишком-то приятно.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

Уголки его губ дрогнули в улыбке.

– Туристы обращаются с тобой как с местной, а местные как с туристкой.

Я рассмеялась:

– Вау! Очень точное описание.

– Я здесь всего два месяца. Я еще и до чистилища не добрался, поэтому твои дела получше, чем у меня.

– Что привело тебя в Бостон?

– Ординатура. И моя сестра здесь живет. – Он постучал ногой о пол. – Прямо под нами, на самом деле. Она замужем за бостонским технарем, и они купили весь верхний этаж.

Я посмотрела вниз.

– Весь верхний этаж?

Он кивнул.

– Этот счастливчик работает из дома. Ему даже не нужно вылезать из пижамы, а он зарабатывает сумму с семью нулями каждый год.

В самом деле счастливчик.

– А что за ординатура? Ты врач?

Он снова кивнул:

– Нейрохирург. Мне осталось меньше года ординатуры, и потом я стану настоящим врачом.

Стильный, умеет говорить, умный. И курит травку. Если этот вопрос не напрашивался сам собой, то мне бы осталось только гадать, какой напрашивался.