Из лесу, пошатываясь, но старательно чеканя шаг и при этом фальшиво напевая «Птицу щщщастья», материализовался лесной почтальон братец Петух с косой, ой, простите, слегка косой. В толстой сумке на ремне, несмотря на прослойки из прессы, задорно гремели пивные бутылки. Он недоуменно уставился на то место, где еще вчера красовался дворец братца Лиса. Сегодня дворца не было, самого Лиса тоже. План, старательно вынашиваемый Петухом в течение последней недели, был близок к провалу. Он растерянно оглянулся и наконец заметил покуривающего братца Кролика в обнимку с чайником. Несмотря на огромное количество пива, братец Петух сразу все понял. Во-первых, дураком он никогда не был, а во-вторых, не далее как вчера он читал своим цыплятам перед сном русские сказки. План воскрес и заиграл новыми красками.

«Значит, сидь-ишь?» – икнул Петух, обращаясь к братцу Кролику.

«Сижу», – весело кивнул тот.

«И когда успел наклюкаться», – ворчливо прогудел чайник голосом Крольчихи, подсматривающей через его носик.

Братец Петух не удивился и не обиделся. Вместо этого он вытащил из сумки телеграфный бланк и, размахивая им, как белым флагом, двинулся в сторону избушки.

«Э-гееей! Братец Лииииссс! – заорал он. – Выгляни в окошко. Новости есть! Важные!»

Окно медленно отворилось, и появилась заспанная морда братца Лиса. Он протер глаза и, увидев Петуха, смачно облизнулся: «Иди-иди сюда поближе, парламентер мой дорогой, – пропел он, – давно не виделись. А помнишь, как я тебя в последний раз чуть не съел?»

Братец Петух все отлично помнил. Предвкушая месть и одновременно горя желанием помочь другу братцу Кролику, он, старательно подбирая слова и стараясь не греметь бутылками, перешел на официальный тон: «Вам телеграмма. Распишитесь».

Опешивший Лис выхватил бланк и быстро пробежал глазами текст. Потом еще раз, и еще. Глаза у него стали совсем круглые и лихорадочно заблестели.

«Чегой-то с ним?» – спросила подоспевшая Крольчиха, которая, не в силах более бороться с любопытством, наконец-то рассталась с чайником.

«Да тетка мериканская у него померла, – как можно равнодушнее объяснял Петух, – вишь, аблакаты в Америку его зовут».

«У-у-у, – принялась опять причитать она, – и избушка наша емуууу, и наследство емуууу, чтоб ты провалился!»

Но братец Лис не провалился, а, наоборот, высоко подпрыгнув, выскочил прямо в окно.

«Да на фига мне ваша развалюха, – радостно вопил он, натягивая подтяжки, – дарю! Я себе вскорости такие хоромы отстрою, Тадж-Махал, нет, Empire State Building, не меньше!»

И он помчался, радостно подпрыгивая и путаясь в подтяжках, в сторону лесного аэропорта.

«С Первым апреля!» – крикнули хором братец Петух и с ходу врубившийся в ситуацию братец Кролик. Но братец Лис их уже не слышал. Прижимая к груди фальшивую телеграмму, он, ослепленный бриллиантовым блеском, несся навстречу американской мечте.

«Так это шутка», – наконец-то поняла Крольчиха, вдруг позабывшая и о Карме, и о депрессии. Она чмокнула мужа, чмокнула братца Петуха (после секундного раздумья) и, не скрывая радости, ринулась в дом собирать морковку.

«Спасибо, друг», – расчувствовался братец Кролик.

«Да ладно, – смутился Петух, – самому приятно было».

И, звякнув сумкой, спросил: «А не выпить ли нам водочки?»

Братец Кролик, до сих пор уверенный в том, что в сумке у почтаря пиво, удивился, но только на минутку: «А что, можно и водочки. Ведь нас устроит любой результат, верно?»

Братцы гуляли до утра.

«Птица щщщастя-ааа», – нестройно неслось над лесом. И даже Крольчиха не сердилась, у нее было дело поважнее – она готовила к посадке семена моркови.