С улицы кто-то постучал в окно машины. Я открыл глаза. Пожилая женщина улыбнулась мне, и жестом попросила опустить стекло.

– Молодой человек, с вами всё в порядке? Я увидела, как вы сидите и подумала, что вам нехорошо.

Женщина была такой, как бы это сказать, классической бабушкой и напомнила мне английскую королеву Елизавету. Очень интеллигентного вида, даже чуть подкрашенная, с мягкой улыбкой и чуть настороженными глазами.

– Всё хорошо, спасибо. Просто устал. Не беспокойтесь.

Она кивнула, пристально глядя мне в глаза, протянула руку вглубь машины и аккуратно накрыла мою руку на руле ладонью. Я ощутил лёгкое пожатие и вдруг подумал, что, если бы мама была жива, она, наверное, сейчас была бы примерно в том же возрасте, может быть, даже и выглядела примерно так же. Ком подкатил к горлу. Она ещё раз кивнула, будто отвечая на мои мысли, развернулась и неторопливо скрылась за соседними машинами. Я потерял несколько секунд, собираясь с мыслями, потом никак не мог открыть дверь, прежде чем сообразил, что толкаю её вместо того, чтобы потянуть за ручку. Когда я выскочил из машины, женщины уже нигде не было видно. Я немного пометался по парковке и почувствовал, что силы меня покинули. Понуро вернулся в машину и вновь попытался сосредоточиться на своих хаотично мечущихся мыслях.

На очереди вывод номер три. О чём? Не о чём, а о ком. Вика. Прекрасная милая девушка, к которой я не испытываю совсем никаких чувств. Не знаю, зачем я с ней встречаюсь, если все равно ощущаю себя одиноким? Это совершенно точно не та женщина, которую я хотел бы видеть каждый день на протяжении всей оставшейся у меня в запасе жизни. Неутомимая, энергичная, равнодушная ко всему, кроме себя. Настойчивая, пробивная, даже жестокая. Очень, правда, красивая. Если мы проводили с ней выходные, я уставал от неё уже вечером первого дня. Тема для разговоров: бизнес или сплетни про общих знакомых. Она не читала, не вникала в сюжеты фильмов, не интересовалась ни культурой, ни политикой, ничем, что не касалось ее лично. И всё же она не заслуживала быть прообразом гигантской осы, откладывающей в меня яйца. Меня опять передёрнуло. Вывод номер три: с Викой нужно расстаться. Какой-нибудь заумный психолог сейчас сказал бы, что это моё подсознание ощущает исходящую от неё опасность. Поэтому вывод номер четыре, последний на сегодня: иду в клинику к психологу, и к хирургу, и к чёрту лысому!

Дома первым делом я пошёл в душ. Хотелось смыть с себя запахи травмопункта, остатки геля с тела и дурные мысли из головы. Из душа, не вытираясь, шлёпая босыми мокрыми ногами по скользкому каррарскому мрамору, я добрался до холодильника, достал бутылку вина и, слушая, как набирается вода в ванную, как был, голый, встал перед окном. Дежурный красивый вид на город был на месте. Я пил прямо из горлышка и смотрел на чистое, безоблачное небо, на живущий своей жизнью человеческий муравейник. Ощущение одиночества охватило меня. Мне казалось, что все эти люди внизу – вместе и заодно, а я выброшен из обычной жизни, изолирован от здоровых людей, отодвинут на обочину, как поломанная машина.

Погрузившись в ванную, я впервые за это время расслабился. Тело окутывала тёплая нега, приятно и успокаивающе пахла пена, которую мне как-то тысячу лет назад подарила сестра. Вот и пригодился твой «девчачий подарок», милая. Надеюсь, ты не обиделась, что я назвал его «девчачьим». Это вообще-то была огромная корзина с бьюти-примочками в баночках и бутылочках, на каждой из которых гордо красовалось «for men».

Теперь, достигнув некоторого дзена, я разрешил себе, наконец, посмотреть на опухоль. Под рядом волосков явственно было видно тонкую розовую бороздку, похожую на свежий шрам. Чуть повернувшись на левый бок, так что опухоль оказалась над водой, я пальцами обеих рук потянул кожу в разные стороны. Когда тоненькая бороздка начала раскрываться, я чуть не закричал от ужаса и отвращения. Распаренная мыльная кожа была мягкой и податливой. Крови не было. Набрав в лёгкие побольше воздуха и сжав зубы, я продолжил разрывать кожу. Боли я не ощущал, будто края раны просто слиплись. Верхняя половина опухоли, снизу ограниченная волосками, вдруг вздрогнула. Я отдёрнул руки. Кожа поползла вверх, и я увидел, как обнажилось содержимое. Белое скользкое яйцо с тёмной серединкой. Я вытянул шею. Тёмная серединка дёрнулась, и я осознал, что смотрю в … глаз.