С сумкой в руке я выскальзываю из нашей комнаты в коридор общежития, оставляя телефон на столе внутри. Знаю, что это настоящее ублюдство по отношению к моей любимой девушке, но от одной только мысли о ее голосе меня охватывает беспокойство.

Я привык быть каменной стеной для нее, а не наоборот. Мы едва-едва нашли баланс в наших отношениях. И я не могу позволить себе его нарушить. Мысли путаются, я нервничаю и того и гляди разлечусь на части, а еще – пусть я и не должен так думать, пусть мне следует быть увереннее в ней – я продолжаю считать, что Анаис не справится и не соберет меня заново, если я вдруг все-таки взорвусь.

Моя жизнь перевернулась с ног на голову.

Я выхожу из общежития, щурясь от слепящего солнца. Усилием воли я заставляю себя не озираться по сторонам, словно чего-то боюсь, потому что, по правде говоря, мне нечего бояться.

Я больше не маленький мальчик, и даже если сейчас Джеремия скрытно, как настоящий трус, наблюдает за мной, я хочу, чтобы он знал, что его присутствие меня не сломает. Напротив, я знаю, что буду делать. Так что лучше бы ему и впрямь спрятаться, потому что я отыщу его, где бы он ни был, и когда это случится, ему это вряд ли понравится.

Пока я пересекаю улицы кампуса, это намерение крепнет все сильнее, и наконец меня охватывает наглая самоуверенность, отчего даже перехватывает дыхание.

В тот раз мне не хватило мужества убить его, однако тогда мне было нечего терять. Все эти годы желание отомстить питалось моей ненавистью, а сейчас у меня чешутся руки, чтобы его исполнить. Да, есть что-то трагически абсурдное в том, что только теперь появляется возможность воздать должное. Теперь, когда я многое могу потерять. Анаис, друзей, семью и футбольную карьеру. Даже воспоминания о Заке больше не кажутся мне такими враждебными.

Теперь. Когда я стал таким, каким никогда не верил, что могу стать.

Тренажерка забита до отказа. Я слегка опоздал, и тренер бросает на меня вопросительный взгляд.

– Какие-то проблемы, Вэрд?

– Нет, – вру я. – Просто немного проспал. Простите, тренер.

– Ладно, шевелись давай, – огрызается он, – и зайди ко мне перед тем, как пойдешь на поле. Нужно поговорить.

Я молча киваю. Затем бросаю взгляд на Томпсона, пытаясь понять, знает ли он что-нибудь, но тот лишь пожимает плечами в ответ.

Мысленно я пробегаюсь по недавним экзаменам. Они прошли нормально, так что не думаю, что моя студенческая стипендия под вопросом, но есть еще одна тема, которую мы недавно с ним обсуждали, и, несмотря на произошедшее с Вайолет и Брейденом, я ощущаю, как возбуждение проносится по венам, еще сильнее разгоняя кровь.

Я заканчиваю переодеваться. Товарищи смотрят на меня с любопытством, но делают вид, что им совсем не интересно, о чем хочет потолковать тренер, и ничего об этом не спрашивают.

Схватив шлем, я отправляюсь в кабинет мистера Беккетта.

Он уже там и выглядит слегка обеспокоенным.

– Садись, Дезмонд.

Дезмонд. Тренер редко обращается к нам по именам, и даже не знаю, к добру ли это сейчас или к худу.

Я напряженно сажусь.

– Я в чем-то провинился, тренер?

– Нет, сынок. У меня для тебя отличная новость.

От его слов я облегченно выдыхаю.

– Правда? – Внутри меня что-то расшатывается, пока я наблюдаю, как обычно угрюмое лицо тренера медленно расползается в улыбке. – Мистер, выкладывайте все и покончим с этим.

– Они хотят тебя, Дез.

– Что? – Я вскакиваю. – Кто?

– «Болтс», – с улыбкой сообщает тренер.

– Я… Ох, ты блин! Боже мой, простите, тренер, но… сами «Болтс»?

Я вижу, как в его глазах сверкает гордость.

– Мне сообщали, что они за тобой наблюдают, но я и подумать не мог, что просмотры могут быть такими быстрыми…