Тристан молчал, понимая, что никакие его слова тут не помогут. Да и что вообще можно сказать отцу, потерявшему дочь?.. Так что он молча и терпеливо ждал, пока рыдания не утихнут, а потом тихо спросил:

– Так что же сделала ваша жена, герр Стоун?

Тот издал глухой, совсем невесёлый смешок.

– Она просто помешалась от горя, всё твердила, что Уолш должен ответить. До бургомистра дошла – а толку? Майки ему свой лучший эль каждый год дарит, так что бургомистр выгнал Розу, даже не дослушав!.. Вот она и решила, раз небо до сих пор не поразило негодяя, раз нет правды на земле, то будет она искать её под землей. – Стоун тяжело вздохнул. – Я и не знал ничего, Роза уже потом мне рассказала… когда всё сделала.

– Что именно она сделала? – хмуро уточнил Тристан. Понять бы, как пекарше вообще удалось призвать демоницу, да еще такую сильную!

– А… дождалась, пока в лавку уйду, всю свою шкатулку с украшениями колдуну унесла, в обмен на заклятье. Да кто ж знал, что нечисть не вернётся назад сама?..

Де Вэр мог бы ответить, что об этом писал каждый автор талмудов о демонах, но что толку? Едва ли обезумевшая баба вообще умела читать – похоже, заклятье она купила у одного из зелийских колдунов-недоучек, что тянулись во Фредлард в поисках лучшей жизни, а в итоге селились где-нибудь в городских трущобах, промышляя мелкой ворожбой и зельями. Так что Роза, скорее всего печать с рисунка копировала, само заклятье заучила наизусть… Беда в том, что на каждую тварь нужно своё заклятье, а выбор его зависит от того, кого и как именно призвали.

– Где сейчас Роза? – спросил Тристан, поднимаясь на ноги. – Мне нужно знать, какими именно словами она призвала демоницу.

– Едва ли вы что-то от неё узнаете, – глядя на него снизу вверх, ответил оставшийся сидеть пекарь. – Она с той ночи не в себе, и на обращённые к ней речи не отвечает. Всё молится перед святым кругом, поклоны бьёт… а зачем, если душа её уже продана?

Тристан раздражённо зашипел, сдерживая ругательства.

– А где она это делала, знаете? Можете показать?

– Да за мельницей где-то… Нечисть потом ещё тамошнего мельника сожрала, – равнодушно ответил Стоун: похоже, после приступа рыданий на него навалилась апатия. – Там пустырь есть – дурное место, говорят, всегда дурное было. То ли убили кого, то ли Тёмные колдовали…

Ещё не лучше – призыв, да на старой крови! Да уж, не зря провожавший его наставник предупреждал, что задание очень нехорошо попахивает. Впрочем, вслух Тристан лишь вздохнул и как можно ровнее сказал:

– Я вас понял. Спасибо за помощь, герр Стоун. И с моей стороны вашей жене уже ничего не угрожает: Вседержитель сам наказал её.

Тристан уже взялся за дверную ручку, когда его нагнал негромкий голос Уиллема:

– Минейр паладин? Вы уж это… демонку-то не сильно мучьте, просто верните туда, откуда она явилась.

– …Что?

– Понимаете, – глухо сказал Стоун, глядя на Тристана исподлобья. – Оно конечно, нехорошо так говорить, и можете меня церковникам сдать, все одно у меня никого не осталось, даже дело своё, пропади оно пропадом, передать некому… Вот только дочь у меня Уолш отнял, и демонка его наказала по справедливости. Будь она человеком – свечку бы за неё кажный вечер ставил!

– А как же остальные? – сквозь зубы спросил Тристан. – Ещё девять горожан, которых сожрала эта тварь?

– Ещё неизвестно, кого тут тварью называть стоит, – мрачно усмехнулся пекарь. – Я ж их всех знал, так или иначе. Гнилые людишки были! Джонсон третью жену побоями в могилу свёл, сапожник Тофти подмастерьев голодом морил, мельник двух работников из дальней деревни омутнику скормил, чтоб пруд не пересыхал, а от стражи откупился, только всё равно все правду знают. Да и про прочих найдётся, чего сказать!