Лиза вздрогнула. Замершая было недолюбовная история вспыхнула с новой силой, грозя сжечь дотла девичье спокойствие. Крах иллюзий пережить сложно. Пожалуй, пора собирать у туристов валерьянку.

– Заметил меня, аж в лице изменился от радости. При всех обнять, конечно, не посмел, воспитанный же мужчина, но тут же пригласил меня на завтрак. Говорила я тебе, рыжая, он от меня без ума, просто занят на работе. Ты можешь не верить в любовь турков и коротать дни в одиночестве, а я – другая. И в жизни у меня все будет по-другому, ясно тебе? Мой ненаглядный крепко сидит на крючке. Уж я-то знаю, как надо обращаться с мужчинами. Глянь, на мне сейчас ни одного миллиметра нецелованного нет, но и заветного любимый пока не получил. С какой страстью он на меня накинулся! Я уверена, совсем скоро он сделает мне предложение.

Лиза задумчиво накручивала на палец огненный локон. «Крепкий крючок» больше походил на пробитые равнодушием сети. Гарсон не звонил и не приглашал на свидания наряженную в розовые очки Нилюфер. Но той, привыкшей к поддерживаемой поколениями системе сватовства и не избалованной опытом отношений с мужчинами, это не казалось странным.

А может и правда Лиза слишком цинична? Может, этот гарсон и правда много работает? Может, Нилюфер ему и правда интересна, а туристки – нет? Может, Лиза и правда смотрит на их отношения не с той колокольни? Все трое принадлежали разным культурам и понять друг друга порой было непросто.

Но прошлый сезон работы в отеле не прошел для Лизы даром: про представителей курортных турков она узнала немало. Обожглась до головешки и в этом году для девушки курорт стал веселым монастырем. Cнова и снова указывая Нилюфер на странности в поведении гарсона, кого она пыталась спасти на самом деле: подругу или себя-до-трагедии?

– Милая, тебе не нужен мужчина, чтобы почувствовать себя живой. Тем более в Кемере. Курортники – это особая часть человечества. Эти люди сводят с ума. Говорят одно, подразумевают другое. Спонтанно придумывают свою биографию, эмоции, мысли, перевирают услышанное. В каждом из них живет директор мини-фабрики по производству лапши. Чем больше производство – тем успешнее директор.

– Мама меня рожала не за тем, чтобы я слушала проповеди монашки, – Нилюфер отправила в рот очередной ломтик лукума. – Я любить хочу, косматая, и ты мне не указ. Скачала сама замуж выйди, потом меня жизни учи. Мой ненаглядный обожает меня, ясно тебе?

Возможно. Но интуиция – сводная сестра Лизы – редко подводила девушку и сейчас шептала охрипшее: «Броня – в щепки, душа – в клочья. Быть беде, быть».

*

За пределами отеля сгустились сумерки, темно-серые, пронизанные мелкими мокрыми бисеринами, какие бывают только после вымотанного борьбой с небесами дня. Deniz Luxury Resort&Spа преобразился от вспыхнувших в нем тысяч теплых ламп. Туристки засуетились в номерах, готовясь к ужину, доставая из шкафов платья, макияжем создавая счастье в глазах, покрикивая на супруга в тщетной просьбе отлипнуть-таки от телефона и сменить шорты на нечто более приличное.

Из ресторана доносился звон расставляемых по столам бокалов и стук ведерок с бутылками вина во льду. Готовая ко встрече туристов, Лиза вернулась с ужина. Персоналу отеля вход в ресторан для гостей был категорически воспрещен. Сотрудники питались в ресторане для персонала. Так руководство отеля гордо именовало 50 квадратных метров в подвале отеля, заставленных прямоугольными столами на шесть персон. По обилию и разнообразию еды эта столовая была падчерицей шикарной мачехи.

Сегодня в меню: мучной суп-пюре, фаршированный рисом и специями баклажан и прославленный турецкий плов, изюминка приготовления которого – сливочное масло, добавленное в воду при варке. На десерт – апельсин свежего урожая, умудрившийся созреть под беснующимися ливнями. Еще один Лиза предусмотрительно захватила с собой в текстильный и теперь задумчиво отправляла в рот по дольке.