Он в ответ окинул ее взглядом полным достоинства и значимости.

– Ну, хватит уже мне глазки строить! – хлопнула Тамара его по толстой спине. – Знаю я вашу галантность вдоль и поперёк, так что обидчивость не изображай. Я и так устала. Не жизнь, а издевательство какое-то!

Мутант закатил глаза, напомнив, что его терпение на исходе.

Возвращаясь из загона, Тома медленно брела наверх. У террасы она столкнулась со старейшиной Хулой, которая радостно помахала рукой.

– Тамаа, давно я тебя не видела. Выглядишь уставшей.

– Устала. Тяжело с тапусом, – Тамара, пожалуй, впервые сказала правду.

Эти полтора месяца, полтора лунных цикла были самыми тяжёлыми в жизни. Каждый день испытывал на прочность.

– Осталось немного. Потом будет легче, – мягко ответила женщина.

– Не уверена, – вздохнула Тома и села рядом.

– Ты научишься управлять тапусом, будешь пользоваться уважением, выйдешь замуж за хорошего человека.

– За спиной меня называют воровкой. Мало кто захочет породниться со мной.

– Люди разные. Что здесь, что наверху…

– Наверху тоже живут? – перебила удивлённая Томка.

– Конечно. Там живут пришлые, торговцы и те, кому нравятся большие дома. Здесь, под землёй те, кто пользуется доверием. Чтобы войти сюда, в сердце нашего города, нужно либо родиться тут, либо заслужить доверие. Что касается тебя, Тамаа, решение Ордена ответит на все вопросы. И если ты не виновата, очистит тебя.

– А если виновата?

– После искреннего раскаяния, думаю, их наказание не будет суровым.

– Вы не боитесь их?

– После братского суда община выздоравливает, как дерево, у которого удалили гнилые ветки. Жизнь продолжается, и мы живём дальше. Разве ты этого не помнишь?

– Нет.

– Ничего страшного. Уже скоро ты предстанешь перед братьями, а может и сёстрами, и почувствуешь дрожь и благоговение перед их мощью и мудростью.

– Какие они?

– Разные, – улыбнулась Хула. – Иногда некоторые братья посещают нас чаще, чем другие, а случается, что приезжают лишь раз. Не знаю, как описать, но увидев братьев, ты никогда не забудешь и не спутаешь их ни с кем.

– Почему? – Томе стало страшно.

– Увидишь, уже скоро, – женщина смотрела вдаль. Печаль давних воспоминаний омрачила её спокойное, испещрённое глубокими морщинами лицо. – Тот, который судил моего отца, был невысоким, сухим, со светлой бородой. Я до сих пор помню, как от одного его принизывающего взгляда становилось страшно. Казалось, что он видит меня насквозь. Потом отец признал вину, и брат позволил ему уйти без боли.

«Вы считаете, что решение было справедливым?» – подначивало спросить Тому, но Хула сама ответила:

– Сколько я живу, сколько наблюдаю за судами, не могу понять умом, как братья выносят решения. Я не всегда согласна, но потом, со временем соглашаюсь, что они рассудили верно, – Хула, обернувшись, потерянно посмотрела на внимательно слушающую Тамару. – Не бойся предстоящего суда. Если ты не желаешь зла, тебе нечего бояться, пусть даже все четверо Равных будут обвинять тебя. К тому же ты, вопреки всему, осталась жива. Даже такой зверь, как тапус, пожалел тебя и не тронул. Разве это не шанс, за который стоит крепко держаться? И из-за внешности расстраиваться не следует. Кому-то красоты не достаётся, но разве от этого мы становимся недостойными любви? У меня никогда не было красоты, но у меня большая семья. И ты, Тамаа, подожди, Боги пошлют тебе человека, с которым будет хорошо.

Тома не со всем согласна, но о Хула о ней хотя бы думала, позаботилась, поэтому спорить не стала и от души поблагодарила старейшину.

12. Глава 12

Поднимаясь на хлипком подъёмнике, в голове Томки мелькнула мысль, что сейчас одна из досок сломается, и они рухнут вниз. Предстояло преодолеть всего три метра, но настил из досок не внушал доверия, канаты скрипели от натяжения под тяжестью гиганта. Тома могла подняться на выступ по верёвке, но Хрюша не позволил, схватив зубами за штанину. И теперь, прижавшись друг к другу, они медленно поднимались.