– Я работаю учителем. Страховку, полученную за родителей, истратила на то, чтобы приобрести специальность. Училась я по вечерам – на это ушел год. У меня второй класс – дети совершенно замечательные. – Лиз заулыбалась. – Джейн ходит в эту же школу, мне почти ничего не приходится за нее платить. Отчасти поэтому я и стала учителем. Мне хочется дать ей приличное образование.

История была действительно замечательной. Лиз не только не проиграла – она выиграла. Ей было чем гордиться. Что до Чендлера Скотта, то Берни он удивительно напоминал Изабель, с той лишь разницей, что последняя была женщиной и не сидела в тюрьме.

– Несколько лет тому назад нечто подобное произошло и со мной. – Берни тоже решил быть откровенным. – Прекрасная французская манекенщица, я встретил ее в магазине... Она играла со мной целый год, да вот только детей у нас не было... – Он с улыбкой посмотрел на Джейн, бегающую за окном. – Она получила от меня все, что ей тогда было нужно, и, прихватив заодно несколько тысяч долларов и подаренные мне родителями часы, уехала... Ей предложили играть в кино, только и всего... Когда вспоминаешь об этом, становится как-то не по себе, правда? С той поры прошло уже три года. – Он сделал паузу. – И как можно было всего этого не видеть? Как можно быть таким идиотом?

Лиз рассмеялась.

– Хватит об этом! Сказать честно, все это время я жила единственно работой. Я люблю работу, друзей... Но при этом у меня никого нет. – Она пожала плечами. – Мне это не нужно.

Он улыбнулся, глядя на нее. Последние слова Лиз его огорчили.

– Может, мне стоит уйти?

Они засмеялись, и Лиз поспешила на кухню – посмотреть на пирог с заварным кремом, стоявший в духовке.

– У, как пахнет! – восхитился Берни.

– Спасибо. Я люблю готовить.

Она приготовила капустный салат и подала к нему соус так же изящно, как это делал его любимый официант из «21». После этого Лиз приготовила для него «Кровавую Мэри» и, постучав в окно, позвала в комнату Джейн. Та тут же явилась с шоколадным медведем без уха под мышкой. Ее ждал бутерброд с арахисовым маслом и беконом.

– Он тебя все еще слышит, Джейн? – полюбопытствовал Берни.

– Что? – озадаченно переспросила Джейн.

– Уха-то теперь у него нет... Верно?

– А! – Она заулыбалась. – Да. Теперь я съем нос.

– Ну и бедняга. К вечеру он будет выглядеть совсем скверно. Придется привезти тебе другого.

– Правда?!

Лиз продолжала накрывать на стол. Посередине стола стояла ваза с оранжевыми цветами, салфетки тоже были оранжевыми. Серебро и фарфор отличались изысканностью.

– Нам здесь очень нравится, – стала объяснять Лиз. – Прекрасное место для отдыха. Дом принадлежит одной нашей учительнице. Ее муж – архитектор. Он построил дом давным-давно. Каждый год они уезжают на Восток, на Мартас-Вайнъярд, чтобы погостить у ее родителей. Так и получилось, что в это время – а это лучшее время в году – мы стали жить здесь. Правда, Джейн?

Девочка согласно кивнула и улыбнулась Берни.

– А тебе здесь нравится? – спросила она.

– Очень нравится.

– А тебя по дороге не тошнило?

Столь неожиданный оборот застольной беседы рассмешил Берни. Он лишний раз поразился непосредственности и открытости ребенка. Девочка походила на Лиз не только внешне – она была миниатюрной копией своей матери во всем.

– Нет, не тошнило. Когда сидишь за рулем, таких вещей не чувствуешь.

– Мама мне то же самое сказала. Ее никогда не тошнит.

– Джейн...

Лиз строго посмотрела на дочку. Берни наблюдал за ними с удовольствием. Покончив с ленчем, они отправились гулять по берегу – Лиз и Берни шли рядом, Джейн бежала впереди, она искала ракушки. Воспитывать ребенка всегда непросто, подумалось Берни, делать это в одиночку – тяжело вдвойне. И все же Лиз не жаловалась – ее, похоже, устраивала такая жизнь.