Астрал – совершенно другой мир, в нём главный двигатель – сила мысли. Астральное тело Ефрема стремительно понеслось, как он надеялся, к заданной цели. Вскоре он услышал музыку в исполнении оркестра – музыку к фильму «Новый Вавилон» 1928 года – первому российскому фильму, для которого специально была написана музыка. Соблазн отправиться прямиком туда, откуда доносились звуки оркестра, был велик, но Ефрему нужна была тусовка математиков. О, вот и они, совсем рядом. Главным здесь, похоже, был совсем молодой обаятельнейший Эварист Галуа, основатель современной высшей алгебры, прежде всего к нему обращался каждый из докладчиков. Одно из облаков служило математикам пространственной доской, на нем появлялись формулы и изображения.

Ефрем отметил, что, хотя конференция шла по-французски, слова он понимал, а формулы и изображения тоже не были далеки от его понимания и ему было почти интересно. Он решил дождаться перерыва или окончания заседания и пообщаться с нужным ему призраком, который как раз бурно жестикулировал, представляя проблему разрешимости уравнений с современной точки зрения. Почтенные призраки Камил Жордан и Анри Пуанкаре, никогда не общавшиеся с компьютером, слушали с большим интересом. Ефрему пришла в голову мысль, что использование «облака-пространственной доски» не могло происходить без применения какой-то программы, и что вообще все это кем-то или чем-то управляется. И четкой грани между мирами нет. Об этом музыканту тоже хотелось поговорить с математиком. Время шло, конференция продолжалась и совсем не ощущалось приближения перерыва. Ефрем почувствовал, что оставаться дольше уже опасно, решил отложить беседу на следующий раз и устремился обратно в реальность.

Ефрем очнулся дома в любимом кресле. Приближался вечер, пора было выезжать на работу. От посещения астрала хуже не стало, но не стало и лучше. Ясности мыслей не прибавилось, каша в голове приобрела вращательное движение с ускорением. Ефрем ощутил голод, поджарил и проглотил бифштекс с тертой морковью, запил лимонным соком. Круговорот мыслей стал притормаживать и остановился на мысли о том, что нельзя, никак нельзя опаздывать на работу. После душа эта мысль быстро собрала его и он отправился выдавать людям прекрасное. На схему он даже не посмотрел – не было сил.

Артем резко изменился, что не могло не озадачить родителей. Делал все заданное на дом, подолгу занимался музыкой, преподавательница была сильно удивлена его стараниями. Он очень волновался по поводу того, как обставить свой переход в другую школу и не знал, как выкрутиться. То есть, он, конечно, кое-какие фразы придумал, но все не мог решиться сказать про то, что хочет перейти в другую музыкальную школу, а новый год и, соответственно, конец четверти стремительно приближались. Наступил день зачета по музыке. Артем сыграл очень хорошо, Марина Александровна была довольна, хвалила его, и тут Артем ее шокировал, сказав, что больше не будет у нее заниматься и вообще переходит в другую школу.

– Да, но почему не хочешь доучиться до конца учебного года? – преподавательница не могла понять, в чем дело. Преподаватель сольфеджио ей ничего не говорила, значит, конфликт в музыкальной школе исключается. – Родители решили тебя перевести?

– Родители ничего не знают. Мне очень надо. Я перехожу к преподавателю Ефрему Викторовичу Пирожкову, он в оркестре играет, я с ним уже договорился.

Марина Александровна даже сразу не нашлась, что сказать. Артем с самого начала показался ей не совсем обычным мальчишкой, заниматься он начал довольно поздно и ей за почти полтора года, которые она учила Артема, так и не стало понятно, почему. Если этого хотели родители, то непонятно, почему отдали в музыкальную школу только в пятом классе. А если это было желание самого Артема… создавалось впечатление, что слишком оно было мимолетным, очень быстро прошло и ей немало сил стоило проучить его полтора года, а не выгнать. И вот когда, наконец, стал появляться намек на результат, он сообщил, что уходит.