В кафе было темно. В свете уличного огня, у входа немного поблескивали осколки от выбитых стекол. Нужно было найти свет. Журналист, похрустывая осколками на полу, начал пробираться вглубь помещения. Руками он ощупывал стену, пытаясь найти выключатель. С улицы еще немного остался свет от горящей машины, но чем дальше пробирался вдоль стены Журналист, тем сильнее тьма окутывала кафе.

Выключатель так и не попадал под руку. Журналист подумал, что пропустил его и собирался уже вернуться к выходу, и поискать его снова, как вдруг услышал звук.

Что-то прошуршало за барной стойкой. Было слышно, как покатилась бутылка по полу.

– Алена, ты здесь? – слабым хриплым голосом спросил он.

Ответа не последовало. Лишь тонкий скрежет по полу.

 Журналист дернулся, и схватил первый попавшийся стул. Он направил его в сторону барной стойки. Учащенный пульс не давал прислушаться к вернувшейся тишине.

Становилось очень тревожно. В помещении явно кто-то был, но не хотел показываться. Журналист решил выйти из кафе, и как можно скорее. Спиной вперед, он направился к выходу, не отпуская взгляда от темноты, где едва различались края барной стойки.

Внезапно он услышал тихий тягучий скрип несмазанной дверной петли, в дальнем углу помещения. Что-то происходило. Журналист двигался к выходу, сохраняя положение вытянутого перед собой стула. От напряжения он начал дышать ртом. Холодный пот побежал по лбу и спине. Страх все сильнее сковывал и без того напряженное тело.

В горящей на улице машине что-то треснуло. Журналист судорожно повернулся к выходу на звук. В этот момент, что-то быстро прошелестело по полу и вонзилось ему в ногу.

Журналист вскрикнул, больше от неожиданности. Боли он не почувствовал на волне адреналина. Но что-то дернуло с такой силой, что он упал на спину, и уронил на себя державший в руках стул.

Затем, он почувствовал, как неведомая сила притягивает его по полу во тьму. Он задевал столы и стулья, ткнулся во что-то мягкое. Страх еще больше охватил его, и не давал предпринять действий. Журналист закричал.

Впереди, куда его тащило, он слышал какую-то возню на полу, булькающие звуки и тихое чавканье. Нужно было что- то делать.

 Вместо страха, от отчаяния, проснулась животная злость. Журналист подтянулся к своей захваченной ступне и схватил ее одной рукой. На ощупь он почувствовал что-то склизкое, обвившее ступню. Одновременно с этим, другой рукой, Журналист искал какое-то орудие, предмет, чтобы отбиться и убежать. По пути, ему воткнулись осколки выбитого от взрыва стекла. Рука была порезана.

Но, своей раненой рукой, Журналист смог схватить осколок побольше. Рванувшись к своей ноге изо всех сил, он махнул осколком чуть подальше ступни. Захват ноги ослаб. Тогда Журналист со всей последней волей начал рубить темноту возле своей ноги, натыкаясь на какую-то толстую и склизкую, словно змею, субстанцию. Резким движением на себя, он высвободил ногу от захвата. Во тьме, у барной стойки что-то зашипело. Страх снова взял свое, но теперь в руках было оружие. Он вытянул осколок во тьму. Ничего не происходило. Тишина.

Внезапно тьма зашипела, и звук начал приближаться. Журналист стал отползать к выходу. Там еще был свет и возможность выйти. Необходимо выиграть хотя бы немного времени, чтобы развернуться и побежать. Он резко закричал и бросил осколок во тьму. Звука падающего стекла он не услышал. Лишь какой-то глухой удар, словно камень о землю.

Нужно было бежать. Журналист резко встал, развернулся, и, прихрамывая, побежал к выходу из кафе. За его спиной зачавкала и зашевелилась тьма. Свет от выхода выдавал силуэт упавшего на Журналиста стула. Он подобрал этот стул по ходу своего бегства, и отбросил во тьму. На секунду, посторонние звуки прекратились. А Журналист уже выбежал на улицу, и сколько оставалось сил, закрыл искромсанную входную дверь. Подпереть ее было нечем. Да и пустые от взрыва окна кафе не сулили надежды на защиту. Нужно было отходить.