– Это, наверное, папа.

Угу. Только встречи с ним для полного счастья мне и не хватает.

– А Мирон? С ним приедет? Он не говорил? – кричу я, нажав на кнопку домофона.

– Нет. Папа сказал, что на время закинет его к бабуле. Наверное, не хочет, чтобы он расстраивался.

Наверное. Да только вряд ли этого удастся избежать, если мы станем жить в одной квартире. Все равно он поймет, что с сестрой что-то не так. И начнет спрашивать. Уж больно любознателен наш мальчик. Я глубоко вздыхаю. И в который раз за этот безумный день прячу лицо в ладонях. Это тоже привычка из детства. Кажется, если ты не видишь проблем, то их вроде бы как и нет.

Думай, Сашка, думай. Предложение Котьки – вполне здравомыслящее. До больницы отсюда действительно два квартала. И, конечно, будет великолепно, если моя помощь дочери не понадобится. Если она сможет сама вставать в туалет, купаться и кушать! А если нет?

«Это была не моя идея. Я бы смог ухаживать за Катей сам»…

Ага. Но интересно, насколько бы его хватило? Уж лучше я этим займусь. С другой стороны, каждый день видеть его в своем доме…

Мои размышления прерывает звук открывающейся двери.

Борис заходит в квартиру, нет, точнее врывается ураганом. Подавляя своей кипучей энергией все вокруг. Цепкий взгляд, взгляд которому знакома каждая клеточка на моем теле, каждая складочка и залом, проходится по моему лицу. Он наклоняется, обдавая меня ароматом никогда не меняющегося парфюма, дождя, намокшей шерсти и целует, прежде чем я успеваю отшатнуться. Нет, это не прям поцелуй-поцелуй. Это банальное приветствие. Двух близких людей, которые стали чужими.

– Привет. Что тут у вас случилось?

– У Котьки осложнения. Нужно сделать химию.

– В смысле? У нее рак?! – он ловит мое запястье одной рукой, а другой – дергает вниз узел галстука. Может быть, ему стоит выпить что-то сердечное. Чего у Победного не отнять – так это того, что он действительно любит детей. Хотя появление Котьки он, как и я, не планировал, долгое время, да и сейчас, он был ей и остается хорошим отцом. Ну и, конечно, Мирону, которого мы родили вполне осознанно, спустя почти десять лет.

– Мы же были к этому готовы, так?

– Но я… – на лице Бориса проступает не свойственная ему растерянность. Он ведет рукой с короткими массивными пальцами по все еще темной и густой шевелюре. И за это время успевает взять себя в руки. Таким, все знающим, непрошибаемым, дерзким, умеющим разрулить любую проблему, я его и знаю. В тот момент я поддаюсь слабости… Осознавать, что в этой битве я не одна – приятно.

– Олег тоже здесь?

То, что у «этого» появилось имя, говорит о том, что и мой бывший муж оценил-таки зятя. Когда Котька нам сообщила о своей беременности, Борис никак иначе, как «этот», его не величал. Олега он воспринимал как конкурента на место в сердце дочери. То есть как своего заклятого врага, с которым он по какой-то причине должен заключить перемирие.

– Ну, а где ему быть? – шепчу, перед тем как вернуться в кухню.

– И то так, – бурчит под нос Борис, заходя за мной следом.

3. Глава 3

– Папа!

– Привет! – Борис подхватывает бросившуюся ему в объятья дочь, сжимает ее плечи в широких ладонях. И лбом утыкается в макушку.

– Мама тебе уже сказала? – Котька с надеждой глядит на меня. Да-да, я в курсе. Самой ей о таком с отцом говорить тяжело. Собственно, поэтому я и поспешила вмешаться.

– Рассказала. Но почему ты сама молчала? Мы же виделись и на студии, и потом. Партизанка!

– Не хотела беспокоить. Мне хватило прошлого раза.

– А что было в прошлый раз?

– Вы своим волнением накрутили меня до чертиков!

– Вот еще, – отмахивается Борис и угрожающе добавляет: – Еще раз так сделаешь – надеру тебе жопу.