– А вечером?

– А вечером я стараюсь им с Котькой не мешать. Вчера они, кажется, смотрели какое-то кино. Кто меня беспокоит – так это Мирон. Вот, от кого фиг отделаешься. Ну не понимает он, что двум взрослым людям иногда нужно побыть одним. А как ему на это намекнуть – я не знаю. Хоть бери его и взашей выгоняй из их спальни.

– Слушай, а ты думаешь, они трахаются?

– Лен! Какого хрена? Я вообще об этом не думаю.

– Да не кипятись ты. Мой вопрос вполне закономерен. Если Котька больна, ей может быть совсем не до этого.

Да, этого нельзя исключать. И, может, мне как матери стоило бы с ней это обсудить. Я бы так и сделала, не будь у меня с ее мужем в прошлом того постыдного инцидента. Разузнала бы, что да как, посоветовала бы ей что-то. А теперь, будь оно все проклято, не могу… Не чувствую себя в праве. Я как будто поневоле стала заинтересованной стороной. Полнейший идиотизм и глупость, учитывая, что между нами с Олегом все давным-давно в прошлом.

– Я в эту сторону их жизни не лезу. Они взрослые люди и сами со всем разберутся.

– Хм…

– Даже знать не хочу, что означает это твое хмыканье.

– Ладно. Проехали. Лучше расскажи, как Котька переносит химию?

– Пока ничего, – улыбаюсь, не скрывая своего облегчения. – Она настоящий боец.

– Ты была рядом?

– Угу. На первой процедуре. А сегодня очередь Олега. Кстати, почему-то они не звонят…

– Так, слава богу, мать. Если бы что-то случилось – позвонили бы первым делом.

– И то так. – соглашаюсь я, но расслабиться все равно не получается. Я сижу и вздрагиваю каждый раз, когда слышу телефон. Осознав всю тщетность моих попыток отвлечься, сворачиваю наши с Ленкой посиделки и еду домой. То ли чтобы облегчить мне жизнь, то ли чтобы скрасить свою, Победный соизволил забрать к себе Мира с ночевкой. Хотя обычно, среди недели, он этого не практиковал. С молодой любовницей ему было как-то не до сына.

Поднимаюсь в квартиру. Вставляю ключ в замок, кручу, а тот ни в какую. Похоже, кто-то бросил дверь открытой. Тяну ручку на себя.

– Добрый вечер, – с трудом заставив себя улыбнуться, гляжу на обвешанного пакетами зятя. Тот опередил меня совсем на чуть-чуть. Вот поэтому, наверное, дверь и открыта.

– В холодильнике совсем пусто. Я взял на себя смелость купить продуктов. Вы не против?

Растерянно качаю головой:

– Нет, конечно. Прости. Вы тут голодные сидели, что ли?

Черт-черт-черт! Вот это я дала маху. Наверное, Котька рассчитывала на меня и в таких мелочах. Но мы не обсуждали, как будем вести общий быт – вот я и опростоволосилась. Хорошая же из меня вышла помощница.

– Да я только зашел, – хмурится Олег.

– Ясно. Я сейчас что-нибудь приготовлю. Только руки вымою и к Котьке зайду. Что-то ее не слышно.

Справедливо рассудив, что если Котька одна, вряд ли я могу ее потревожить, осторожно заглядываю в спальню, которая еще недавно была моей. Прошло всего несколько дней с тех пор, как я съехала, а здесь даже воздух стал другим. Более густым и тяжелым.

Котька неподвижно лежит на кровати. Меня охватывает иррациональный страх. Я подхожу ближе и осторожно касаюсь ее темных и пока что густых волос. Она осоловело моргает:

– Мам?

– Привет. Ты как?

– Нормально.

Врет. Вижу, что сегодня ей хуже. А ведь самые «нехорошие» препараты, с точки зрения реакции на них, у нас еще впереди. Я ласково улыбаюсь, отвожу от лица моей девочки шелковистые прядки.

– Что приготовить на ужин? Там Олег столько всего накупил!

– Я ему написала список.

– Правда? Ты ужасно хозяйственная, – дразню Котьку, сморщив нос. – Так что тебе приготовить?

– Ничего не хочу.

– Нет, так дело не пойдет, дорогуша. Есть надо, и тебе это прекрасно известно.