Надо же, его злой голос мозг воссоздает реально. Происходит какая-то непонятная возня. Нить времени для меня потеряна, наступает тишина. Темнота немного рассеивается, и я открываю глаза.
– Наконец-то! – бурчит на меня… кто?! Золин.
Его лицо нависает перед моими глазами. Лежу головой на его коленях в какой-то комнате, точно не у него дома. Обстановка слишком бедная для особняка Ангеловых. Покрашенный потолок со старой люстрой подтверждают это.
– Что происходит? – спрашиваю пересохшими губами.
– Мавр, тащи воды, – говорит громко брат, и это приводит меня к головной боли. Каждый звук режет мои барабанные перепонки. Морщась, закрываю глаза.
– Пей маленькими глотками, – просит он и подносит кружку с водой к моим губам. – Мавр, тазик, на всякий случай, – снова командует другу. – Вдруг ещё стошнит.
Глотаю медленно воду, рассматривая лицо брата, которое так близко. Маврик стоит рядом, держит небольшой таз. До сих пор не понимаю, где я и что со мной, но, главное, рядом знакомые люди.
– Раз ты пришла в себя, значит, всё будет хорошо, – сообщает мне Золин. – Мы у Маврика. Ты отравилась, пришлось промывать желудок, – устало рассказывает он. – Сейчас 4 часа ночи, и мне хочется спать. Все вопросы будем решать с утра, как и выслушивать твои разъяснения по данной ситуации. И ты расскажешь мне всё! Поняла?!
Киваю, выговорить ничего не могу, яростный взгляд брата пугает.
Маврик уходит, а я с двоюродным братом остаюсь в этой небольшой комнате. Золин подкладывает под мою голову подушку, оставляя меня лежать на маленькой кровати. Сам ложится на пол, на небрежно брошенный надувной матрас. Смотрю на Золина, он глядит на меня.
– Спи, набирайся сил, а то завтра я тебе устрою! – рычит брат. – За что же мне это всё, не понимаю…
Тяжело вздыхаю. Тело ломит, усталость и сонливость одолевает, да и в голове всё также «стучит». Прикрываю глаза, рассматривая брата через щелочки.
– Что, совсем хреново? – с участием спрашивает он.
– Я как побитая собака с выборочной амнезией, которую придавили грузом, чтобы не шевелилась, – выговариваю и открываю шире глаза, чтобы разглядеть выражение лица напротив.
– Фух… Ну вот как ты связалась с этим пиз*ком?! – не выдерживает братец. – Нет, не так! – Приподнимается на одном локте. – Какого х*я ты связалась с этим пиз*ком?! Так понятнее.
– Ты про Нарзама так отзываешься? – Я дезориентирована жесткостью произнесенных слов.
– Слушай, а может ты наркоманка, раз встречаешься с дилером? – Он подаётся ещё вперёд. Сейчас наши лица располагаются нос к носу.
– Что ты такое говоришь?! – защищаюсь от нападок брата, совсем ничего не понимая. – Ты придурок! – повышаю голос и тут же хватаюсь за голову от нового спазма боли. Я ещё не сталкивалась с гневом брата, обращенным на меня. Когда он срывался на других – это было страшно, но не за себя. А сейчас я чувствовала себя очень неуютно, меня пробирала дрожь.
– Что тебя трясёт? Ломка?
– Пошёл к черту! – стойко выдерживаю зловещий взгляд.
– Какие маленькие «зубки»! – весело говорит брат.
– У кого?
– У хомячка. – Смеётся.
– Золин, у тебя крыша протекла! – осмеливаюсь наехать на него, такого весельчака.
– Но ты, правда, похожа на хомячка. Да, и «зубки» у тебя маловаты. Даже грубить не умеешь.
– Зато ты это делаешь искусно. – Ложусь снова на спину, разглядываю потолок.
– Прости, сестрёнка. День паршивый!
– Заткнитесь. Дайте спать, – доносится сердитый голос Маврика из соседней комнаты.
– Не против, если я залезу к тебе на кровать пошептаться? – тихо спрашивает Золин.
– Ты передумал спать? – произношу шепотом, а братец уже ложится рядом.