Бортовой журнал – официальный документ. Сухой язык, ничего лишнего. Информативно, но не слишком увлекательно. Мальчишка скоро стал клевать носом, и Люр отослал его спать, обещав рассказать всё, о чём прочитает, утром. Дверь за Верном закрылась, а Люр, помассировав веки, принялся за командорские дневники, описывающие жизнь колонии за тридцать лет. Дневники приятно удивили его отходом от сухого канцелярского стиля – Ральф писал для себя и своих потомков. Тем не менее, Люк тоже начал задрёмывать: сказался тяжёлый день и обыденность описываемого – вначале история Бетты напоминала десятки прочитанных им раньше.

Небольшое поселение постепенно превращалось в город с аграрными пригородами. Население росло – появлялись другие города. Бешеный климат? И такое бывало. Люди ко всему приспосабливаются. Зато – щитовые деревья с ценнейшей древесиной, зато уникальные лекарственные растения, пользующиеся огромным спросом на космическом рынке. И расположение планеты неплохое: сектор Бетты, хотя и фронтир, примыкал к давно обжитому району Галактики, и торговые корабли посещали планету не реже раза в год. В принципе, Бетта могла жить только за счёт торговли своим уникальным растительным сырьем, поддерживая заповедные территории. Однако партия у власти настаивала на самообеспечении под лозунгом: «А что будет, если разразится глобальная война и торговые связи прервутся?!»

Ральф не верил в войну, но не возражал и против развития сельского хозяйства и собственной промышленности. В разумных пределах, не нарушающих природную специфику планеты. Впрочем, его соображения не имели особого веса – к тому времени (а прошло уже девять лет после высадки) он ушёл из правительства, женился, растил детей. Новому поколению климат не мешал: дети росли здоровыми и жизнерадостными. Старший осенью пойдёт в школу – новенькое здание готово было принять первых коренных жителей Бетты. И тут случилось событие, изменившее всё: очередной свободный торговец привез на обмен Климатическую Машину.

Люр встрепенулся и выругался про себя: «Как же вы в это дерьмо вляпались?!» КМ-казус проходили ещё на первом курсе – как классический пример неуправляемого эксперимента с катастрофическими последствиями. Это случилось много столетий назад, во времена колонизаторского бума. Длина прыжка тогда была сравнительно невелика, и пригодных для заселения планет не хватало. Поэтому пытались приспособить все доступные, даже с экстремальным климатом. Теория структурированного хаоса позволила рассчитать, а потом и реализовать так называемую климатическую машину, КМ. Её работа не требовала много энергии, а последствия носили планетарный характер за счёт слабых воздействий в расчетных точках пространства и времени. КМ состояла из компьютера-«мозга» и исполнителей-«пальцев», рассыпанных по всей планете и осуществлявших это самое воздействие путем запуска энергетических «бомбочек», которые меняли направление атмосферных потоков в точках бифуркаций.

Вначале изготовили три КМ и опробовали их на трех планетах, естественно, незаселённых. Как и ожидалось, климат менялся быстро – в течение нескольких лет, а не тысячелетий, причём менялся в заданном направлении. Поначалу. Через пять лет, незадолго до планируемого окончания эксперимента и перехода к практической стадии, появились первые основания для тревоги. На третьей планете климат неожиданно «сорвался с цепи» – вначале атмосфера вернулась в исходное состояние, а потом начала лавинообразно возбуждаться. Возбуждение перешло на твёрдые слои, и через два года планета разрушилась. Полностью. Две другие, заселённые после отключения КМ, благоденствуют до сих пор. На эксперименты с КМ был наложен запрет, а уже изготовленные машины запечатаны в бункере, как чумные вибрионы в специально оборудованных лабораториях-хранилищах.