– Как выяснили наши психологи и социологи у самих аборигенов, их раса появилась на Кас совсем недавно по космическим меркам – всего лет 500 назад. Причём появилась уже в «готовом» виде: взрослые мужчины и женщины, владеющие речью и достаточно сообразительные, чтобы наладить простую и удобную жизнь. Построили жилища, нашли съедобные дикие фрукты и корни, приручили местных животных и птиц – первых доили или стригли с них шерсть, у вторых собирали яйца. Мяса не ели – на убийство абсолютное табу. Зато окультурили местные злаки – распахали поля, начали выпекать хлеб. Освоили примитивное ткачество, стеклодувное дело, даже выплавку руд. Из металла много чего делали, в том числе украшения, но только не оружие – незачем было. В общем идиллия. Жили, как в раю. До грехопадения. Секса у них нет, совсем.

– Как? Что за чушь?! Я уж не говорю об отсутствии признаков эволюции до Sapiens. Ладно, предположим, их туда закинули – специально или авария случилась, но они что, не размножались?! Взрослые мужчины и женщины позабыли как детей делать? Организм такой сложности не может размножаться внеполовым путём, и бессмертным тоже не может быть. Но тогда они должны были давно вымереть, за половину тысячелетия! Невозможно. Они вас морочили!

– Не думаю. Они, похоже, действительно живут очень долго, хотя и не по 500 лет. Но детей и подростков в посёлке мы не видели, ни одного. Внешне их можно различить как мужчин и женщин, но нет никаких признаков, что они составляют пары. С другой стороны, за нашими колонистами-младенцами ухаживали именно женщины, и это им явно нравилось. Вообще, у психологов создалось впечатление, что сама ситуация метаморфоза кассианам уже знакома, даже привычна. И тогда один социолог выдвинул сумасшедшую гипотезу. Хочешь?

– Давай!

– Кто-то поставил эксперимент. Подарил людям рай, но без древа познания. Секс под запретом, да и невозможен: мужчины поголовно импотенты, женщины фригидны. Вопрос, как выжить? Нужны приёмные дети, но одновременно несущие генотип расы. Проблема решилась как бы сама собой. Планета – лакомый кусочек. Периодически появляются экспедиции колонизаторов, вот как наша. Кассиане встречают их как родных, а потом каким-то образом заражают колонистов. Те превращаются в кассиан с совершенно пустыми, но способными к заполнению мозгами. Ситуация кукушки. Только тут бесплодная птичка сама приглашает кукушку отложить яичко в её уютное гнёздышко, а потом переделывает птенца кукушки в собственное чадо. Экспериментаторы оставили им какой-то механизм для такого вот извращенного способа размножения. Только забыли объяснить аборигенам, что и как происходит. Или им просто было плевать: провели эксперимент – и полетели себе дальше.

– Гм-м. Что-то в этом есть. Знаешь, Пит, я бы этим экспериментаторам…

– … в морду! – закончил я, и мы расхохотались. Так мы смеялись в юности, до икоты, до слёз. Именно в этом я сейчас и нуждался. Остаток пути я блаженно проспал в кресле.

*****

В аэропорту Кеннеди мы пересели на рейс до Бостона, а там нас уже встретил Дэвид. Внешне он почти не изменился (я заметил, что активно работающие учёные выглядят на удивление молодо, будто бы застряв в своих студенческих годах), но стал гораздо более «от мира сего»: подтянутый, уверенный в себе мужчина.

– О делах потом, Пит, – заявил он, загрузив нас в свой автомобиль. – Сначала я покажу тебе Бостон – лучший город на Земле!

– Лучший – это Оксфорд, – ворчливо откликнулся с заднего сиденья Джим.

– После Оксфорда, – покладисто согласился Дэвид.

Он явно хотел вырвать меня из круга навязчивых мыслей о близящейся катастрофе, показать, что для нас, питомцев Оксфорда, времени вполне достаточно, чтобы решить мою проблему – и не такие, мол, решали. Надо признать, ему это удалось. После осмотра и критического обсуждения с Джимом предложенных нам бостонских достопримечательностей, я был уже вполне спокоен к тому моменту, когда мы подъехали к воротам «страшно секретного» института Дэвида.