Маша подошла к кафе. Остановилась на минуту, посмотрела на фиолетовое в чёрных тучах небо, подсвеченное жёлтыми шарами фонарей, улыбнулась разноцветным лампочкам над входом, несколько раз глубоко вдохнула московский морозный воздух и хотела было открыть дверь. Тут её начали одолевать сомнения: раз она всё решила, может, развернуться и уйти? Но вспомнив чудесную улыбку своего Космонавта, его влюблённые в неё глаза, не решилась. Нельзя с ним так резко накануне Нового года. Лучше после выходных, когда он позвонит на работу или домой, то она ему скажет, что пока нельзя им видеться.

Маша усилием воли и воображения зажгла фонарики радости и уверенности в глазах и смело открыла дверь в кафе.

– Пришла! – сказал как выдохнул Арсений и окинул её долгим счастливым взглядом.

– Привет, извини, из отдела еле выбралась! Наши все празднуют, – заговорила Мария, усаживаясь напротив. – Ты сегодня в форме! Приказали? Это по случаю Нового года? А у вас как в академии, все господа офицеры сухие домой ушли?

Арсений взглянул на неё с удивлением и с лёгким неодобрением. Мария заметила это, осеклась и сказала:

– Ой, что это я несу, прости! День такой нервный.

Арсений погладил ей руку и сказал:

– Успокойся, всё хорошо! Я тебя заждался. Мы вместе, это главное. Посмотри, что я тебе принёс!

– Ой, какая прелесть, спасибо! У меня тоже подарок. – Мария достала из сумочки блок сигарет Marlboro, затем серьёзно взглянула на него и медленно, растягивая слова, сказала:

– Дарю тебе дым, дым, дым! Кури эти сигареты и знай, когда ты выкуришь последнюю, ты меня забудешь навсегда!

От этих слов Арсений помрачнел, но тут она рассмеялась и, захлопав в ладоши, сказала: «Шутка это – "киргуду"!»

Подошёл замотанный немолодой официант с вопросом:

– Дама, что заказывать будете?

– Апельсиновый сок и вермут, пожалуйста, – ответила Мария.

– Вам ещё коньяка? – обратился официант к Арсению.

– Да, – ответила за него Мария, – и мне коньяка.

Она подумала, что ей теперь всё равно, раз она не беременна.

– Может, лучше шампанского? – спросил Арсений.

– Нет, несите два коньяка, вермут и сок, – уверенно сказала Мария.

Официант ушёл.

– Шампанское будешь пить сегодня дома с женой, а когда куранты пробьют семь ударов, подумай обо мне. Всегда, всю оставшуюся жизнь на седьмом ударе вспоминай меня! – с пафосом сказала Мария.

– Я всегда о тебе думаю! Ну ты и затейница, – всегда что-нибудь придумаешь! – сказал Арсений и улыбнулся.

– Дай мне коньяка, пока ещё мне принесут, – сказала Мария и сделала глоток из бокала Арсения.

– Ты сегодня на себя не похожа. Что случилось? – встревоженно спросил Арсений.

– Что со мной может случиться? Я самая красивая, самая умная, самая любимая, самая счастливая! Все беды меня боятся и обходят стороной! – сказала она с вызовом и отвернулась. Арсений ощутил такое острое чувство жалости, что почувствовал, как к глазам подступили слезы. Жалость к ней, к себе, к сыновьям, к жене и даже к её мужу. Арсений встал, погладил свою Мадонну по головке… и вдруг произнёс слова, которых сам от себя не ожидал:

– Выходи за меня замуж. Мы оба должны развестись… и быть вместе! К чёрту карьеру!

Мария отшатнулась от этих слов, как от пощёчины, лицо её покраснело, побелело, она вскочила с места и выпалила:

– Опомнись, что ты говоришь! Никогда! Запомни, никогда!

Арсений побагровел и опустил голову. Мария схватила сумочку, шубку и опрометью бросилась к выходу.

Арсений сел как раздавленный. Он только что увидел вместо Мадонны – фурию! Что делать? Бежать за ней, догнать? Зачем? Он встал.

Тут появился официант с подносом со словами: «Несу, несу!», ловко примостил бокал с какой-то красной жидкостью рядом с альбомом PalazzoPitti и пытался устроить на столе дымящуюся тарелку со словами: «Уберите книгу, пожалуйста, как бы не испачкать!»