2003
Должок
Она в переходе не просит подачек,
тележку толкает упрямо вперёд,
в которой когда-то возила на дачу
рассаду (кормилец, зарос огород).
Всегда деловито-ворчлива. Пальтишко
почти что по моде, пускай велико;
И даже кроссовки порвались не слишком,
зато ведь и пара нашлась целиком!
Чуть свет на работу спешит, как и прежде,
дебелым развалинам – вечный пример.
Годков пятьдесят отпахала прилежно,
назначили пенсию: тысяча рэ…
«А вы, современные, жить разучились,
с одежкою вместе кладёте еду
в пакете одном… Мне на барскую милость
рассчитывать глупо. Сама всё найду!»
Контейнер у ЖЭКа, помойка у дома…
Прошляпишь – и дворники всё заберут!
Топ-топ… Семенят, семенят по району
костлявые ножки. Продуман маршрут.
Ко мне обернулась она неохотно,
насквозь её взгляд подозрительный жёг.
Но стольник взяла – как налог подоходный.
Ступай, мол, себе. За тобою – должок.
З о н т ы
Нам Оле-Лукойе вручает с утра по зонту —
зелёному или в цветочек, с погнувшейся спицей.
Тому, кто ночами не спит – вот и сказка не снится,
и птицам, которые могут устать на лету —
всем тем, кто пытается как-то набрать высоту,
вручает с утра по смешному цветному зонту.
Мы кнопками щёлкаем, прыгаем, делаем взмах,
в полёте стихи сочиняем и мысленно спорим,
и точно к крыльцу приземляемся к нашей конторе,
с трудом привыкая к опоре при первых шагах.
Но мы на земле ощущаем беспочвенный страх
и ждём, когда кнопкою щёлкнем и сделаем взмах.
…А есть у него ещё черный и будничный зонт
для тех, кто летать не умеет и сказок не любит.
И мрачные люди бредут по болотистой хлюпи
и думают, как бы скорее закончить ремонт.
– Всем тем, кто склонился под грузом нелёгких забот,
вручает волшебник надёжный брезентовый зонт.
Бывает, зонтами случайно меняемся мы,
и вот надо мною – бесцветный, бескрылый, убогий.
И я черепахой горбатой ползу по дороге,
в толпе посреди деловитых слепых горемык,
и пусть спасены от дождя, от тюрьмы и сумы,
но там, под зонтами, бывает, меняемся мы.
А может, тогда попытаться совсем без зонта?
И полностью вымокнув, вдоволь заляпавшись грязью,
подняться хотя бы чуть-чуть. Ведь когда-нибудь разве
мы сможем забыть, что умели немножко летать?
Ах, Оле-Лукойе, ответь, ты научишь нас – да? —
взмывать над дождём без цветного смешного зонта…
2012
«Художник, что рисует дождь», Елена Юшина, пастель
*** (вот такой вот вариант)
Вот такой вот вариант жизни-рая:
еду я, смотрю в окошко трамвая.
Не болит. И ничего не тревожит
(вы со мною, разумеется, тоже).
Мы листаем потихоньку пейзажи,
небо к вечеру становится краше.
Заливает весь трамвай теплым светом.
Проезжаем мы весну, осень, лето…
Проезжаем, не спеша, клены, замки,
деревенские дома и полянки,
небоскребы и холмы, водопады, —
– дальше, дальше, остановок не надо.
Проложил и над землей кто-то рельсы,
едем мимо облаков, едем вместе.
Тут и вовсе не темно – ночью звездной.
Оставляем позади все, что поздно,
не стремимся догонять то, что рано.
Залечились навсегда наши раны.
Мы не помним больше муторных будней,
и слова просты, и смыслы не мутны.
Растворяется стекло, воздух свежий,
и сбылись давно все наши надежды.
И кондуктор все билеты проверил,
здесь дается не по таксе, – по вере.
А при входе тут снимаются маски,
и не выглядит никто по-дурацки.
Мы и целое одно, и соседи.
Ну давайте же… поедем… поедем…
2019
*** (ты тоже улыбаешься)
Ты тоже улыбаешься дождю,
а значит, мы с тобой родные души.
Так хочется остаться и послушать
умильную его галиматью
с тобою на загадочном крыльце
под вывеской «Вокал».
Гадаю, кто ты…
Похожа на контральто.
Я – фальцет.
И у меня бывали в жизни ноты.
Бог не дал по мечтанию талант,
да на ухо медведь… а доконало
сольфеджио.
Теперь то «план», то «факт»,