А ещё включается этот первобытный и очень сильный инстинкт забрать своё и никому не отдавать. Взять, взвалить на плечо, привезти в пещеру. И долго-долго не выпускать, пока не затрахаешь до изнеможения.

- Я - спереди, ты - сзади, вперёд, - решительно кинул мне Кир, немного наклонившись и первый пошёл. Я за ним, конечно.

Мы обходим столики, уверенно двигаемся к цели. Словно хищники, охотящиеся на ничего не подозревающую добычу. Ничего не вижу вокруг, не слышу музыки и не хочется подхватить ритм, чтобы отдаться всецело бассам популярных ремиксов и ни о чём не думать. Я останавливаюсь почти вплотную тогда, когда крошка ощутимо вздрагивает, видя перед собой Кира. Её пальцы, водящие по краю коктейля замирают над стеклом, их взгляды встретились. В этот миг словно всё замирает. Как в романтических мылодрамах, на которые у меня аллергия. В их взглядах нет никакой любви, нежности и прочих чувств. В его глазах отражается моё первобытное желание.

А она, каким-то образом, чувствует и моё присутствие. Ведь не проходит и минуты, как она оборачивается и обнаруживает меня.

Голубые глазки тут же беспорядочно шарят по мне, за мной; пытается что-то, или кого-то, найти в толпе за мной или на танцполе.

Ещё шаг.

Я практически не владею собственным телом и не могу объяснить, зачем сейчас кладу ладонь на её полуоголённый живот. Не скажу, что я конкретно чувствую, кроме злости. На себя и Кира. На неё. На ситуацию. На то, что мы не должны так вести себя, но ведём. Потому, что она не наша собственность.

Я не чувствую ничего кроме злости. И похоти, которая накрывает меня до звёздочек перед глазами.

Так я себя чувствую крайне редко. Обычно, секс для меня - чистая механика и разрядка, чтобы не била в голову сперма. Чтобы не был сильно агрессивным и раздражённым. А уже во второй раз я так остро реагирую именно с ней и Киром, в этом бешенном и неправильном тандеме.

Кир ставит локти на столик и приближается к ней, заставляя её отпрянуть от него и сильнее прижаться ко мне. И когда между нами не остаётся много места, он наклоняется так, чтобы слышали мы оба:

- Попалась, - смешок Кира даже при условии бухающей на ухо музыки, звучит очень громко.

- Провокация удалась, - добавил я. - Готова ли ты ко всему остальному?

Она дёргается, словно птичка в клетке, из наших рук и тел. Ничего не говорит, но сопротивляется довольно… Яростно. Пытается толкнуть Кира и машет отрицательно головой.

Но всё решают её подруги и знакомые нам с Киром девушки.

Удивительно, но едва они помогают Кате нас оттолкнуть, мы оба не предпринимаем попыток вновь её коснуться. Смотрим, как её отодвигают от нас. Я просто не понимаю, что вообще происходит и почему у меня резко забрали крошку из рук. А Кир молча и хмуро наблюдает, как девушки, злясь и следя одним глазом за нами, забирают сумки и свои вещи, Катю, и уходят на выход.

Интересно.

Это она так сбежала, что ли?

Вот так?

Ничего не сказав? Никак не отреагировав?

Она сейчас что, просто перетерпела наши пьяные приставания? Её попытки вырваться были действительно ни о чём, а потому я делаю именно такой вывод.

Она терпела. И сбежала при первой же возможности.

5. 4

Катя

Просыпаюсь от будильника, который прямо в ухо мне орёт. Выключаю его и тянусь, разминая затёкшие, ото сна, мышцы. Сажусь в постели и тру глаза пальцами, чтобы немного унять головную боль. Она настолько мне привычна, что иногда я на неё даже не обращаю внимания. Головная боль - это самое безобидное, что со мной могло бы быть после пережитого пару лет назад. Может, не самой удачной идеей было ехать ещё и в клуб, но благо, там я ничего не пила. Мне хватило вина, чтобы набралось достаточно смелости. Я оттолкнула их. Девчонки помогли мне уйти.